Пустыня внемлет Богу. Роман о пророке Моисее. Эфраим Баух
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Пустыня внемлет Богу. Роман о пророке Моисее - Эфраим Баух страница 20
Теперь рисуем Озириса, спеленутого мумией, в белой короне с двумя перьями и знаками царской власти в руках, тело окрашиваем в зеленый цвет – цвет жизни. Он – владыка загробного мира, коварно убитый и изрубленный братом своим Сетхом. Но жена его, Изида, чарами своими собрала тело и зачала от мертвого мужа сына – бога Гора, победившего в борьбе Сетха и оживившего оком своим, великим Оком Гора, идущим от небесных тайн и подобным Солнцу, отца своего Озириса (Месу вздрагивает, вспоминая Око, вдвинувшееся в поле его зрения в младенчестве, огромное, ибо его не с чем сравнить, в окружении дряхлых, пахнущих чем-то пугающе мертвым складок, таящих сладкую улыбку подозрительности и угрозы).
Прилежно срисовывает Месу богов, но у него свои предпочтения: боги Птах и Тот. У Месу особая страсть к священным знакам-рисункам, врезанным в камень. Народы северных островов Великого моря называют их иероглифами. Бог Птах сотворил мир посредством слова. Бог Тот изобрел иероглифические знаки и покровительствует писцам-хартумам, кончик пера которых, хартом, похож на клюв, пьющий чернила. Бог Тот – маг, ибо знает все тайные имена богов, хранит ключи рождений, смертей, круговорота дней и годов, неотступно следит за весами в загробном мире Озириса, взвешивающими добро и зло в сердце покойного.
9. Вода – незамутненное зеркало души
Отметив прилежность учеников, срисовывающих богов, Анен продолжает, стараясь быть как можно более понятным:
– Сочетание разных, иногда несовместимых элементов зримого образа того или иного бога может показаться произвольным. Но именно в этом и скрыта великая логика богов. Она могла открыться всего на миг древнему жрецу-одиночке, чтобы стать достоянием всей нации на века. Как это открывается? Естественно, не впрямую. Пример: вы всматриваетесь в стоячее зеркало воды и постепенно, сами того не замечая, отключаетесь от окружающей суеты. Вы погружаетесь в себя, в некоторый сладостный созерцательный покой. Но миг – и мысль возникла, как озарение: вода – это темное и в то же время незамутненное зеркало души. Так и древнего жреца коснулся божественный жезл. Или на глазах его распустился цветок лотоса. Энергия личности жреца достигла уровня бога, и тот раскрылся ему, какой он есть, и таким вошел в пантеон нации. Личностное – вот писцовое перо нашего сознания и души.
На миг Месу пришла кощунственная мысль, которую он тут же отогнал: стройность размышления великого Анена скорее похожа на логику шахматиста, чем на деяния богов, сотворивших мир, а пантеон этих богов скорее подобен оранжерее и зоопарку при дворце царской семьи, полным диковинных форм растений и животных, где правит не логика, а экзотика.
Кто он, Месу, чтобы оказаться сосудом, хранящим скверну