надсмотрщика.
А где-то, в небытии, севернее, на блудных крышах Сидона потаскуха родила мертвого ребенка, чьей ручкой поводили перед глазами слепцов в надежде, что они прозреют.
Скалы – как вставшая дыбом железная Книга…
Зеркала лун в железняке.
Небесная Медведица сквозь черноту ночи, посверкивая звездами, вгрызается нам в душу, преследуя нас в снах и кошмарах…
Синай. Зеленые мухи на охряно-зеленых расплывах меди.
Время пробует на зуб серебро и золото Исхода и ломает челюсть.
А хрупкое исчисление лун переживет тысячелетия.
Исход – не просто переход.
Это – жизнь-странствие, кочевье души иудейской.
Жизнь по времени – солнечному, водяному, песочному.
Огромные песочные часы: пустыня.
Над временем Исхода работали часовщики Вечности.
Каменные часы пустыни.
Пространство Исхода как творения – круг гончара: огромные ладони пустыни.
Слуховой настрой Исхода: пустыня внемлет Богу.
Топография: истинный исход всегда меридионален.
Быстрая смена земель, впадин и гор, климатов, настроений…
Свидетель Исхода – Вечный жид.
Часть первая
Лавка древности
Всех человеков дело на тончайшей подвешено нити…
В этом потерянном поколении как в зародыше таились гены всех типов сынов человеческих, затем действовавших в истории.
Они составляли как бы первый ряд, неповторимый в своем роде, ибо не просто изучали дымящееся от внутреннего горения, складывающееся на глазах Пятикнижие Моисея.
Это было первое и последнее поколение, которое жило в собственной истории.
Не было дистанции, делающей историю Историей – явление само по себе невероятное, даже страшное: некое проживание в мире без тени – История еще не успела отбросить тень от их жизни, и это означало – жить на ослепительно раскаленном кратере извергающегося вулкана.
Не текст, а – огненный поток, существование внутри которого было и дыханием, и записью одновременно.
Разве Эйнштейн навязал миру свою теорию?
Самая великая и самая парадоксальная для человеческого сознания, эта теория наиболее близка к мысли о Боге.
Так и явление Бога на Синае не навязано миру, а есть его, мира, внутренняя сущность.
Но, боясь открывшейся бездны, человек пригибается и готов все время сидеть на корточках.
Моисей сумел в отличие от многих других, канувших в забвение, создать из самостоятельного визионерского опыта альтернативную реальность, которая уже потому от Бога, что стала по сей день неотменимой основой духовного мироздания человечества.
Жажда раскаяния, жажда обнаружить корни своих
