на этого нахала, если попадется, если вообще рискнет сунуться и если сумеет попасть в этот мир. В общем, слишком много этих «если». И в первую очередь, в любом случае, следовало разбудить дочь и расспросить, как она сумела обмануть якорь, который должен был вытащить ее домой, сразу же после замужества. В том, что именно обманула, Марук не сомневался. Если бы якорь кто-то разрушил, он бы точно почувствовал.
Потом следовало расспросить о муже. Потому что если это именно он помог ей с обманом, то все может быть не так и плохо. Шанс он получит, даже если ничего другого не умеет. Марук был достаточно умен для того, чтобы ценить знания. Особенно чужие и незнакомые.
С якорем, правда, разобрались быстро и без объяснений Томии. Кто-то просто сумел превратить одну из нитей в кольцо, лишив питания символ, который должен был позвать Марука. Так и получилось, что якорь остался на своем месте, целый, питающийся силой, но бесполезный.
А вот разбудить Томию не получилось. Лекари, как оказалось, видели те самые светящиеся нити гораздо лучше, чем глава Дома, но именно поэтому трогать их не рискнули. Слишком сложный и чуждый рисунок. Тот же якорь по сравнению с ним – примитивная поделка, всего лишь петля в том рисунке.
И единственное, чем смогли лекари и старший ритуалист порадовать главу Дома – это тем, что сложное переплетение нитей не питалось ни от Томии, ни от внешнего мира, ни от какой-то вещи. Так что рано или поздно оно пропадет само, когда заключенная в нем энергия закончится. А вот когда это случится, они понятия не имели.
Поговорить с загадочным мужем Маруку захотелось еще больше. Может хоть он разбирается в таких коконах. А то что-то главе Дома вспомнилась старая сказка о девушке, заколдованной соперницей на вечный сон. Там двести лет прошло, пока действие магии закончилось, про бедняжку, спрятанную в тайной пещере, давно все забыли, а мужчина, за которого соперничали, успел пережить уже трех жен – сплошные неумные интриганки ему попадались. Поэтому бедняжку и дождался, сразу узнал и быстренько женился. После чего радостно всучил пятерых детей на воспитание.
В общем, печальная история.
Сразу же вернуться в мир птичьих Домов не получилось. Точнее, получилось бы, но после этого пришлось бы больше двух километров бежать по ночному городу, рискуя попасть в очередной чей-то там квартал и кого-то все-таки встретить. Проще было посидеть пятнадцать минут под деревом, перекусить, выгулять ежа и дождаться почти идеального совмещения точек – до Томии по выходу из портала оставалось меньше километра, а может и пятьсот метров всего. Как повезет.
– Пора, – сказал Лост, вставая на лапы и дугой выгибая хребет. Получалось у него очень естественно и грациозно. Словно всю жизнь был котом и не материл не столь уж давно непослушные кошачьи лапы.
Шелест кивнул. Засунул ежа обратно в сумку и тоже встал на ноги.
Пора, так пора. Чем быстрее Томия найдется, тем лучше.
Из портала они вышли в чьем-то саду. Тихом и темном. Прямо перед статуей девушки с огромным
