которой оказалась темно-русая кудрявая шевелюра с примятым шапкой чубом. Сняв пальто, он остался в темных брюках и облегающем сером свитере.
– А меня-то будете раздевать? – Поинтересовалась я.
– Обязательно.
Он снял с меня пальто, не дотронувшись до тела, словно я была раскаленная.
– Вам тапочки дать?
– Ну, если они без грибка.
Он возложил к моим ногам кожаные шлепки, как цветы к монументу неизвестному солдату. В новой обуви я сразу отправилась на осмотр помещения. Холостяцкая квартира. Хорошая мебель, хороший ремонт, одна, но огромная комната с 3-х, а то и 4-х спальной кроватью, массажным столом и плазмой на стене. Кухня без обеденного стола. Ванной нет. Душ и туалет… Я вымыла руки…
– Что будете? Чай? Кофе? – Услышала я его голос с кухни.
– А какой чай?
– Не знаю. Сейчас посмотрим, – он открыл шкаф. – Есть черный, зеленый, зеленый с жасмином, это что…? – он повертел в руках коробку, – А, все.
– А кофе?
– Кофе… Вот только такой, – он сам с удивлением рассматривал незнакомую банку. – Ну что?
– Чай. Зеленый.
– Хорошо. Кстати, не хотите цветы? – Он кивнул на букет в металлической раковине в банке, стоящей посреди картофельных очисток.
Я с недоверием покосилась на предложение.
– Это хорошие цветы. Берите. У нас же свидание…
– Очистки то надо было выбросить от картошки… – пожурила я кавалера.
– Это не очистки. Это я цветы обрезал, не успел выбросить. Так возьмете?
– Нет. Спасибо. Придумывать потом, откуда у меня цветы… лень врать..
– А есть, для кого придумывать?
– Ну да.… И вообще… Цветы дарят, когда добиваются женщину. В нашем случае это бессмысленно.
– Вы так думаете? Тогда чай…
– А где мы будем пить чай? У вас стола даже нет…
– Да. Стола нет. Он мне не нужен. Я почти не бываю здесь.
– А как же утром выпить чашечку кофе? Или вечером чашечку чая?
– Не пью здесь.
– А где?
– В заведениях общественного питания, – он улыбнулся, – все давно организовано. Что к чаю? Конфеты? Шоколад? Сахар?
– Шоколад.
Он в задумчивости открыл холодильник, вынул коробочку с темной ягодой, протянул мне.
– Будете?
Я опознала в ягоде чернику, сильно заждавшуюся, пока ее употребят.
– Черника?
– Голубика.
– По-моему, она уже пару дней отдыхает тут, – скривилась я невоспитанно.
– Она еще пару недель до этого в магазине отдыхала. Прошу в комнату. Я все принесу.
В комнате я присела на 3-х, а то и 4-х спальную кровать, ассоциирующуюся с выражением «квадратный многочлен». Кровать простиралась слева до зеркального шкафа, а справа к ней, словно щенок к суке, притулилась низкая коротконогая тумбочка. В углу валялся бумажный светильник, младший брат того, что освещал неживой телевизор, и вдвоем с
