style="font-size:15px;"> Он перечитывал письмо, пока слова не начали расплываться. Нет. Не может он подписать это и не подпишет.
Борясь с желанием сжечь пергамент на месте, он допил остатки эля от прошлого ужина. Придется все-таки подписать. Его выбрали лордом-командующим. Он отвечает за Стену и за Дозор, а Дозор ни на чью сторону не становится.
Джон испытал облегчение, когда Скорбный Эдд Толлетт доложил о приходе Лилли. Письмо мейстера Эйемона он на время отложил в сторону.
– Пусть войдет, и найди мне Сэма. – Джон боялся предстоящего разговора. – После нее я поговорю с ним.
– Он, должно быть, внизу, с книгами. Наш старый септон говаривал, что книги – это слова мертвецов, а я скажу, что лучше б они помолчали. Кому охота их слушать. – Эдд вышел, бормоча что-то о пауках и червях.
Лилли, войдя, тут же хлопнулась на колени. Джон встал из-за стола и поднял ее.
– Не надо этого делать, ведь я не король. – Лилли, хотя и успела родить, казалась ему ребенком – худышка, закутанная в старый плащ Сэма. В этой широченной хламиде поместилось бы еще несколько таких девочек. – Как ребятишки?
– Хорошо, милорд, – застенчиво улыбнулась из-под капюшона Лилли. – Я сперва боялась, что у меня молока на двоих не хватит, но они сосут, и оно прибывает.
– Хочу сказать тебе кое-что… не слишком приятное. – Джон чуть не произнес «хочу тебя попросить», но вовремя удержался.
– Про Манса, милорд? Вель умоляла короля его пощадить. Сказала, что пойдет за любого поклонщика и резать его не станет, только бы Манс жил. Небось, Гремучую Рубашку не трогают! Крастер всегда грозился его убить – пусть, мол, только сунется к замку. Манс и половины того не сделал, что он.
«Да… Манс всего лишь хотел захватить страну, которую поклялся оборонять».
– Манс, присягнув Ночному Дозору, сменил плащ, женился на Далле и объявил себя Королем за Стеной. Его жизнь теперь в руках короля Станниса. Мы будем говорить не о нем, а о мальчике – сыне его и Даллы.
– О малыше? – Голос Лилли дрогнул. – Он-то ведь присяги не нарушал. Спит, кричит, грудь сосет, никому зла не делает. Не дайте ей его сжечь. Спасите его!
– Только ты одна можешь его спасти, Лилли, – сказал Джон и объяснил как.
Другая на ее месте раскричалась бы, стала ругаться, послала бы его в семь преисподних. Другая била бы его по щекам, лягалась, норовила глаза ему выцарапать. Другая отказала бы наотрез.
– Нет, – пролепетала Лилли. – Прошу вас, не надо так.
– Нет! – заорал ворон.
– Если откажешься, ребенка сожгут. Не завтра, не послезавтра, но скоро… как только Мелисандре захочется пробудить дракона, поднять бурю или сотворить еще какое-то колдовство, для которого потребна королевская кровь. Манс к тому времени станет пеплом, вот она и бросит в огонь его сына, а Станнис ни слова не скажет ей поперек. Если не увезешь мальчика, он погибнет.
– Давайте я увезу их обоих – и Даллиного, и своего. – У Лилли по щекам тихо катились
