есть другой персонал. Здесь я начала новую жизнь. Мы были уборщиками, барменами, официантами и администраторами. Официально мы не спали с мужчинами. Мы жили на 1500 бат в месяц плюс 1000 бат чаевыми со столов. Мы не были частью «Азиатского экономического чуда». Неофициально, после того, как закрывались бары, некоторые девушки неосознанно вступали на тропу саморазрушения, не важно какими способами – всеми.
Для некоторых из нас день начинался в два часа дня и заканчивался в полночь. Другие приходили в 7 вечера и уходили в 3 ночи. Мы приходили на работу и начинали уборку номеров от предшествующей ночной деятельности. Мы проводили час или два, намывая полы от пролитого пива, оставшегося после предыдущей ночи. Потом мы убирали постели от посетителей на «короткое время» и мыли ванные комнаты. После этого мы шли в бар и убирали тысячи бутылок из-под пива, кусочки ананасов и лимонов, мыли посуду и упражнялись в другой черной и неприятной работе. Посетители пили, проливали пиво и блевали везде. Моя работа была убирать за ними. В мыслях я была готова убирать пыль и грязь, но это была совершенно отвратительная работа, от которой меня просто часто тошнило. Танцовщицы зарабатывали много денег, иногда в двадцать раз больше меня и им не приходилось убирать за всеми. Немного времени прошло, прежде чем я поняла, что моей работой золотых гор не заработаешь. Мне хотелось зарабатывать не хуже танцовщиц, и я была готова на что угодно, лишь бы зарабатывать хорошие деньги.
Я была обычным подростком из простой деревни. И я не могла поверить своим глазам: привлекательные и сексуальные девушки в бикини или без, обольстительно-танцующие на сцене и ведущие себя так, как я никогда не видела раньше, даже по телевизору. Никто в Убоне так не одевался или раздевался, как здесь. Никто в Убоне не носил купальников. Взамен мы надевали укороченные джинсы и майки на речку. Никто в Убоне так плавно не крутился на шесте и так медленно не гладил свое обнаженное тело. Я не могла понять, как эти девушки снимают свои одеяния перед толпой самцов-мужчин и настолько вызывающе танцуют. Я была шокирована. Я не могла поверить, что девушки из моей деревни, из моей провинции, мои «сестры» из Исаана могли так себя вести. Обнимая свои красивые и смуглые тела, приятно возбуждая клиентов, снимая с себя одежду, они зарабатывали много денег. Гоугоу девушки работали по 7 часов каждый день, и у них был один выходной каждую неделю. Они танцевали 15–20 минут каждый час, а остаток времени проводили, уговаривая клиентов воспользоваться их услугами на ночь. Кому не удавалось поймать на удочку клиента, после закрытия бара шли в Термы.
Около 30 000 тайских девушек в Бангкоке, Паттайе, Пхукете, Самуи и Чиангмае занято в туристическом бизнесе; десятки тысяч на Филиппинах, Индонезии и Камбодже; есть те, кому «посчастливилось» увидеть иностранцев среди местных жителей. Около 400 000 проституток в публичных домах Таиланда и больше миллиона в других юго-восточных странах спят с местными за карманные деньги или за долги в семье. Их родители могут получать от 500 до 5000 бат в обмен на то, что их дочери работают проститутками несколько месяцев или дольше; иногда всю оставшуюся
