style="font-size:15px;"> – От Бодмина?
– Слава Богу, я не слепая.
Нельсон с трудом сдержался.
– Не мне, – сказал он, – критиковать твое зрение, но, ты уж прости, дело плохо. Это – близорукость. Разреши заметить, что неведомый тебе Бодмин – последний в ряду славных шляпников, творивших шедевры для нашей знати. Шляпы у них, как говорится, в крови.
– Да я…
Нельсон поднял руку:
– На Виго-стрит, над их дверью, можно прочитать слова: «Поставщики Королевского двора». В переводе на общепонятный язык это значит, что если королю нужен цилиндр, он просто заходит к ним и говорит: «Привет, Бодмин. Нам нужен цилиндр». Он не спрашивает, великоват ли тот будет. Он знает, что получит шедевр. Кому-кому, а Бодминам он верит слепо. Самая суть шляпного дела в том, чтобы шляпы были такими, как надо. Вот почему я просто и спокойно повторю: это – Бодмин.
Кровь Пентеров горяча. Диана топнула объемистой ножкой по тротуару Бретон-стрит.
– Ты с детства был упрямым свиненком, – сказала она. – Шляпа ве-ли-ко-ва-та. Если бы я не видела гетр и нижней части брюк, я бы не знала, что передо мной – мужчина. Спорь сколько хочешь, но мне стыдно появляться с тобой на людях. Пожалей хотя бы пешеходов и тех, кто едет в кебе.
Нельсон задрожал:
– Стыдно?
– Вот именно.
– Ах, стыдно!
– Ты что, глухой? Нет, тебе шляпа на уши наехала.
– На уши?
– Вот именно. Не понимаю, о чем тут спорить.
Боюсь, дальнейшее не являет нам Нельсона Корка безупречным рыцарем, но, справедливости ради, напомню, что они выросли вместе, а спор в детской нередко переходил в свару.
Так и случилось. При словах «не понимаю» Нельсон неприятно засмеялся:
– Да? А ты понимаешь, почему твой дядя Джордж в 1920 году бежал из Англии?
Глаза у Дианы сверкнули. Она опять топнула ногой.
– Дядя, – сказала она, – уехал подлечиться.
– Верно, – ответил Нельсон. – Он-то знал, что ему грозит.
– А такой шляпы не надел бы!
– Если бы он не сбежал, ему бы вообще не пришлось носить шляпу.
На плитке тротуара уже виднелась выбоина.
– Что ж, – заметила Диана. – Зато дядя не видел того, что случилось в 1922-м с твоей тетей Клариссой.
Нельсон сжал кулаки.
– Присяжные ее оправдали, – хрипло проговорил он.
– Ах, все мы знаем, как это делается! Если не ошибаюсь, замечания из зала…
Воцарилось недолгое молчание.
– Может быть, я не прав, – сказал Нельсон, – но я бы советовал сестре Сирила, которого выгнали с поля в 1924-м, не рассуждать о чьих-то тетях.
– Сирил Сирилом, – откликнулась Диана, – а как твой кузен Фред в 1927-м?
Они снова помолчали.
– А вот золовка племянницы твоего зятя, – внезапно оживилась Диана, – эта самая Мюриэль…
Нельсон остановил ее жестом.
