где? – удивился граф. – У меня, конечно. Когда он захрустел бумажками, племянник жалобно вскрикнул.
– Доктор хочет со мной поговорить, – истолковал его крик дядя. – Да, доктор?
Жених, теперь – нежно-вишневый, немного растерялся.
– Это же ваш сын!
Граф обиделся:
– Мой сын был бы красивей. Нет, это – врач. Конечно, мне он – как сын, это вас и смутило.
Подойдя к Мартышке, он глядел на него, пока тот не вспомнил о своей глухоте и не задрожал. Не знаю, связаны ли глухота и дрожь, но бывают минуты… Словом, не будем его судить. Задрожал – и все.
– Видимо, – сообщил лорд Икенхем, – у птицы что-то такое, о чем не говорят при дамах. Мы на минутку отлучимся.
– Это мы отлучимся, – сказал жених.
– Да, – согласилась невеста, – надо пройтись.
– А вы как? – осведомился граф у гостьи, напоминавшей Наполеона в Москве.
– Выпью чаю. Надеюсь, вы разрешите?
– Конечно, конечно! У нас – полная свобода. Идите готовьте.
Когда они вышли, Джулия, совсем уж похожая на розу, кинулась к нему, крича: «Спасибо!» Жених ее поддержал.
– Не за что, мои дорогие, – сказал граф.
– Какой вы добрый!
– Ну что вы!
– Добрее всех на свете!
– Ну, ну, ну!
Он поцеловал ее в обе щеки, правую бровь и кончик носа. Мартышка печально на это глядел. Все, кроме него, целовали прекрасную Джулию.
Когда бесчинства кончились и граф с племянником проводили влюбленных до крыльца, он заговорил об этих фунтах:
– Где ты их взял?
– И правда, где? – задумался граф. – Вообще-то тетя дала, но для чего? Вероятно, оплатить какой-то счет.
Мартышка немного приободрился.
– Ух, что будет! – сказал он, зная тетину чувствительность. – А когда она услышит, что девица – прямо с конкурса красоты… Возьмет фамильную алебарду, это уж точно.
– Успокойся, мой друг, – сказал ему дядя. – Я понимаю, у тебя нежное сердце, но – успокойся. Я объясню, что тебе пришлось выкупать письма у коварной испанки. Разве можно оставить племянника в когтях низкой женщины? Да, тетя посердится на тебя. Что ж, какое-то время не будешь к нам ездить. Собственно, ты мне пока не нужен.
Тут у калитки показался крупный краснолицый мужчина.
Граф окликнул его:
– Мистер Роддис!
– А?
– Мистер Роддис?
– Да.
– Булстрод, – представился граф. – А это – зять моей сестры, Перси Френшем, сало и масло.
Краснолицый спросил, как дела с салом, и, узнав, что они идут прекрасно, выразил радость.
– Мы не встречались, – сказал граф, – хотя живу я неподалеку. Предупрежу, как сосед соседа: там у вас кто-то есть.
– Кто же их впустил?
– Видимо, влезли в окно. Посмотрите сами.
Краснолицый посмотрел и если не взбеленился, то был к этому близок.
– Верно, – сказал он. – Сидят в гостиной,
