расстояние от горы. Видимо, счел, что тут уже безопасно. Мне вопросов не задавал, а на мои особо отвечать не стремился. Обронил только, что места здесь заколдованные и лучше помолчать. Шли долго. Я угрюмо плелась следом. Попытка выдернуть руку из стального захвата ни к чему не привела. Потому пришлось топать следом.
Кажется, прошло несколько часов. Вокруг стрекотали птицы, слышались шорохи – мелкие животные жили своей жизнью. Запах можжевельника и хвои витал в воздухе. Справа тянуло ароматом моря. Идеальное местечко для отдыха. Правда, не для моего. Факт собственной наготы уже как-то не особо смущал. Если не считать того поцелуя в пещере и далеко недвусмысленного обглаживания, то Грехт не проявлял никакого интереса. Его равнодушие давало возможность облегченно вздохнуть и следовать за ним. В конце концов, раз мы уйдем подальше от громадных змеюк, то это только к лучшему.
На очередную попытку узнать, куда направляемся, Грехт только покачал головой. Насупившись, я побрела за ним. Вот же ж…
Проделав внушительное путешествие, когда солнце склонилось к закату, мы вышли к открытой поляне, на которой был установлен маленький шалашик из шкур животных. Неподалеку паслась черная лошадь. Посмотрела на нас внимательно, но с заметной ленцой и снова опустила голову, принимаясь щипать траву.
Поговорить мы смогли только после того, как был собран хворост и зажжен костер. Я с удивлением обнаружила, что есть совершенно не хочется.
«Видимо, стресс от пережитого», – определила для себя и посмотрела на Грехта.
Все же хорош. Настоящий варвар с картинок Бориса Вальехо. Отблески языков пламени отражались в серых глазах. Лицо – так и хочется прикоснуться, провести пальцами по щеке, очертить линию носа, обвести красивые губы.
Я отвернулась, прогоняя навязчивые мысли. Этак можно дофантазироваться и до близости в высоких травах. А что? Я без одежды, он – почти. Только вот я не в том возрасте, чтобы романтизировать секс на природе. Все больше хочется комфорта, как городскому жителю.
– Как тебя нарек Чиу? – неожиданно спросил Грехт.
Я вздрогнула от неожиданности и подняла на него взгляд.
– Я не знаю, кто такой Чиу, а родители назвали Ладой.
Да, Лада Любарская, двадцати пяти лет от роду, москвичка, продавец в магазине шитья. Профессия не то чтобы слишком уважаемая, но я не жалуюсь, мне нравится. Плюс хобби – сама делаю украшения. Подружкам дарила, в интернет-магазине выставляла… А имя, ну уж какое при рождении дали. И мама, и папа любили всякое необычное и благозвучное, с оттенком исконного. Вот и нарекли. В целом, мне нравилось, никто особо не коверкал, а кто пытался коверкать коверкал, получал в лоб.
Варвар приподнял брови, потом улыбнулся, словно услышал нечто очень веселое.
– Ты первая, кто его так называет.
– Как? – оторопела я, при этом запоздало сообразив, что надо было бы задавать вопрос «кого».
– Родителем, – хмыкнул Грехт.
– Ну…
Про
