не походила на удивительный хвост сказочного персонажа – самая настоящая рыба, к тому же не первой свежести.
Барнум удовлетворенно кивнул. Он всегда гордился собственной проницательностью, не ошибся и на сей раз – никакая это не русалка, да и на Леви она не произвела особого впечатления.
– Значит, не русалка.
Леви покачал головой.
– Вряд ли.
И тут, почуяв, что на кону его репутация владельца музея, Мозес Кимбол затряс своей седой окладистой бородой:
– Тот малый, который мне её продал, уверял, что в Англии его отец на ней неплохо заработал.
– Может, и так, – задумчиво протянул Барнум, размышляя об этой, с позволения сказать, «русалке». – Может, и так, но это не меняет дела. Обман есть обман.
Лицо Мозеса вытянулось. Барнум чувствовал, как тот пытается взять себя в руки.
– По-моему, она и здесь произведёт настоящий фурор, – с ноткой отчаяния в голосе уверял Мозес. Ему так хотелось оправдать долгий путь из Бостона. – Люди сами не прочь поверить в русалок.
Барнум, как никто другой, знал человеческую склонность верить, увидев что-то необычное, иногда даже если диковина оказывалась фальшивкой. Как с той шумихой в нью-йоркских газетах о крылатых людях на Луне, которых наблюдали в телескоп! Все сразу поверили, и никто не роптал, когда выяснилось, что это очередная утка.
А всё потому, что, несмотря на желание поверить, людей всё же не покидали сомнения. Вера верой, но здоровый скептицизм никогда не помешает, и в дураках точно не останешься. Кому понравится оказаться дураком? Уж лучше быть жертвой обмана, чем просто болваном. Когда тебя надули, вроде и винить себя не в чем, и можно говорить, что и не верил вовсе.
Может, это обезьянье чучело на что-нибудь и сгодится – ему не впервой сотворять чудо из ничего – но всё же Барнум не мог скрыть разочарования.
Ему хотелось зрелища, настоящего, феерического. А это – увы – ерунда.
– А если взять какую-нибудь девицу, задрапировать ей ноги на манер рыбьего хвоста и пустить в аквариум? – предложил Барнум. – Запустить туда же настоящих рыбок, набросать китовых скелетов. В таких декорациях русалка будет смотреться вполне правдоподобно.
Обдумав предложение, Леви с сожалением покачал головой.
– Если выставлять полуголую девицу в аквариуме, наверняка начнутся обвинения в непристойности.
Барнум только отмахнулся, загораясь идеей.
– Можно прикрыть ее морскими ракушками или чем-нибудь ещё. Ни одна церковная мышь не придерётся.
– А как же моя русалка? – взмолился Мозес, поникший под тяжким бременем разочарования.
Барнум понимал его беспокойство – если эта обезьяна-рыба не будет выставляться в Нью-Йорке, выходит, столь долгий путь из Бостона проделан зря.
– Я подумаю, – ответил Барнум. – Может, пригодится для пущего антуража, что-то вроде чучела прародителя русалок.
Мозес
