как правило, оказывался здесь лишь по служебной надобности. Вот как сегодня.
Несмотря на противный, навевающий хандру дождик, Баг был исполнен легкого, пьянящего азарта, всегда сопутствовавшего близкому и удачному завершению очередного дела: к концу подходило расследование о целой сети – четыре заведения единовременно! – подпольных опиумокурилен, выявленных в Разудалом Поселке. Как было установлено в результате надлежащих деятельно-розыскных мероприятий, тягой к неумеренному употреблению психонарушительного дурмана александрийские хутуны были обязаны некоему Прасаду Лагашу. Сей предприимчивый подданный, в молодости получивший степень сюцая врачевания, вскоре расстался с постылой практикой: оказалось, что человекополезное ле́карство прельщает его куда меньше, нежели человеконарушительное предпринимательство. Погостив в Катманду у Копралы, двоюродного брата по отцовской линии, Прасад своими глазами увидел, какой размах может приобрести опиумокурение и какие немалые деньги из этой вредной привычки можно извлечь. Копралы покровительственно похлопывал брата по плечу, рисовал на листке бумаги цифры и горячо обещал всяческую помощь.
Цифры манили. Прасад вернулся в Александрию вдохновленный открывшимися перспективами: в Разудалом Поселке он уже владел несколькими харчевнями и лавками, и если к прибылям от торговли спиртными напитками удастся добавить еще и доходы от опиумокурения, то можно будет подумать о расширении предпринимательства, о приобретении новой недвижимости и, иншалла, быть может, даже об установлении контроля над всеми харчевнями и лавками Разудалого Поселка. А там…
Очень скоро в принадлежащих Лагашу заведениях немногочисленные, но верные его служители оборудовали специальные закуты, где к услугам жителей и гостей хутунов выстроились удобные лежанки и курительные приборы: Прасад предлагал посетителям новое средство расслабить тело и очистить душу после трудовых будней. Посетители заинтересовались. Потом вошли во вкус.
Но… Прасад был жаден. В мечтах уж возомнив себя князем Разудалого, он захотел много и сразу. Наняв себе в помощь несколько дюжих молодцов, Прасад забыл о главном и устремился к низменному, взявшись силой внедрять опиум в харчевни, ему не принадлежавшие. Чем больше охвачено заведений, тем выше прибыток, так справедливо полагал Лагаш.
Обращаться к вэйбинам для решения возникающих разногласий было не в характере обитателей хутунов. И нечестный Прасад беззастенчиво этим воспользовался. Попытки здешних жителей совладать с Лагашем своими силами не увенчались успехом: аспид заранее подготовился к стычкам и оттого оказался сильнее. Окончательно распоясавшись, он снял со стены ружье деда и прилюдно, прямо посреди переулка отпилил ствол, после чего стал ходить по хутунам с обрезом за пазухой и даже прозвище получил – Обрез-ага. Местные жители растерялись. Опиумокурильни расцвели в Поселке несообразно пышным цветом. Лагаш подсчитывал барыши.
