помощника, добавил: – Вас же, господин Розенштейн, я попрошу остаться…
Когда все разошлись и Острожский и Розенштейн остались вдвоем, исполняющий должность полицеймейстера, потеплев взглядом, произнес:
– Я вот с какой целью попросил вас остаться, Николай Людвигович.
– К вашим услугам, Яков Викентьевич, – с готовностью отозвался Розенштейн.
– Вернее, цели имеются две, – поправился Острожский. – Первая – это объясниться с вами…
Розенштейн вскинул глаза на начальника и быстро отвел взгляд.
– Да, объясниться, – повторил Острожский. – Мне кажется, наши отношения оставляют желать лучшего…
– Это не моя вина, – негромко произнес Розенштейн и кашлянул.
– Вина моя, признаю, – ответил на это Яков Викентьевич. – Посему я и начал этот разговор, дабы… принести вам свои извинения.
Помощник полицеймейстера снова посмотрел на Острожского. В его взгляде можно было прочесть удивление и недоверие.
– Да, да, Николай Людвигович, – подтвердил свои намерения Острожский. – Именно принести вам свои извинения.
Ах, как трудно дались эти слова исполняющему должность полицеймейстера коллежскому советнику. Как бунтовало против этого его нутро! Как отказывался повиноваться язык, произнося эти слова! Но… ничего не поделаешь. Есть такое слово: надо! Надлежит начинать дело против Долгорукова и его преступной шайки. Пока что негласно, тайно. Не то можно просидеть в коллежских советниках до скончания веку. А в исполняющих обязанности полицеймейстера – покуда рак на горе не свистнет. А ежели получится вывести Всеволода Аркадьевича Долгорукова с его шайкой на чистую воду, таковое деяние, несомненно, принесет и ожидаемые результаты. А кому можно такое поручить во всем управлении? Единственно Розенштейну…
– Извинения принимаются? – заставил себя улыбнуться Яков Викентьевич Острожский.
– Уже приняты, – вполне искренне улыбнулся в ответ помощник полицеймейстера.
– Тогда цель разговора номер два…
Яков Викентьевич открыл один из ящиков стола и извлек на свет божий папку с красными тесемками.
– Что это? – недоуменно поинтересовался Розенштейн.
– Это то, что я хочу вам поручить, – ответил Острожский. – Дело бывшего члена московского клуба «Червонные валеты». Точнее, одного из самых деятельных членов этой преступной организации мошенников и аферистов, – выразительно добавил Яков Викентьевич. – Он был осужден в тысяча восемьсот семьдесят седьмом году постановлением Московского окружного суда на три с половиной года тюрьмы, отбыл срок в Бутырской тюрьме и ввиду последовавшего затем решения Департамента полиции о запрещении проживания во многих губернских городах, не считая обеих столиц, выбрал местом проживания наш город. Зовут вашего нового фигуранта Всеволод Аркадьевич Долгоруков. Ныне он коммерсант
