пятибалльного шторма. Волны бились в правый борт, но отбойные козырьки предохраняли палубу от попадания брызг. Уже светало, свет фар становился неактуальным, хмурые тучи беспорядочными колоннами двигались на север, к американскому побережью, которое в приснопамятные времена было русским…
Он отбежал от точки приземления, стащил с себя рюкзак, отбросил в сторону – не пропадет. Присел на колено, принялся осматриваться. С заунывным причитанием:
– Море волнуется раз, море волнуется два… – съехал Никита, сел на корточки, расправил объятия, и через пару секунд в его загребущие лапы с тоскливым причитанием съехала Даша Ольшанская в развевающейся штормовке и надвинутой на уши шапочке. – Замри, морская фигура, – коряво закончил он считалку и засмеялся. – Эк вас вштырило, девушка, – у вас такая милая перекошенная улыбка, вам так идет улыбаться…
– Да уйдите вы от меня… – хныкала Даша, выпутываясь из его неловких объятий.
Уже рассветало, появлялась слабая видимость. По личику девушки растекалась покойницкая бледность, и снова у Глеба мелькнула мысль, что женская фигура в данной обстановке выглядит довольно странно. Неважно, что в контейнере, неважно, в какой компании она трудится и на какой должности, но… неужели мужчины не нашлось в пару к Котову?
– Я вам не нравлюсь, – со вздохом резюмировал Никита, ставя девушку вертикально, и начал растворяться в сизой мгле, из которой вскоре донеслось с укоризненными нотками: – Подумаешь, я и не готовился к тому, чтобы вам понравиться…
Спустился Котов, раскачиваясь, как на тарзанке, выбрался из лямок, куда-то повалился, шумно отдуваясь – голова у человека закружилась. Последним десантировался Вадик Морозов – весьма расстроенный тем обстоятельством, что он всегда оказывается последним.
Вертолет ревел над головой, расшвыривая потоки воздуха – он прижимал людей вниз, не давал поднять голову. Красно-белое брюхо покачивалось над палубой.
– Улетай! – махал ему Крамер, ловя свой убегающий рюкзак. – Улетай отсюда к чертовой матери! Чего он не улетает, Глеб?!
– Привяжем к нему шарики, и он улетит? – захохотал из-под разбитой опорной стойки Никита.
Обстоятельному пилоту нужно было убедиться, что все люди спустились, не оставили чего-нибудь важного. Убедившись, что все в порядке, он повел машину вверх – вертолет красиво развернулся, сделал вираж по дуге и, прерывисто треща, начал удаляться на запад. «Сделали дяде ручкой и забыли», – подумал Глеб, наблюдая за тающей в пасмурной дымке машиной.
Он снова ощущал нервозность. Возвращались неуверенность, злость на самого себя. «А ведь если эта «шаланда» потонет, то нам каюк, – неожиданно подумал Глеб. – Как всегда – хоть что-нибудь, да не предусмотрели. Могли бы надувную лодку оставить ради приличия».
На востоке неохотно светало, тучи, сгустившиеся на российской стороне, уже не казались такими черными и безнадежными. Дул холодный ветер, гоня по океану стада
