замолчала и задумалась, задумалась надолго.
– Нет, – ответила она. – Я думаю, не из-за этого.
– Так от чего же он умер?
– Он умер из-за… – начала было она и не продолжила, махнула рукой и вздрогнула, словно почувствовав легкий холодок. – Неважно. Это настолько нелепо звучит, что я даже не хочу думать об этом. Наверное, от горя я совсем помешалась, мне мерещатся странные вещи. Наверное, он умер, потому что пришел его срок, мама. Так будет с каждым из нас однажды.
И вот, наконец, день настал. День, которого так ждала Кристина и остальные родственники Антонио Манрике де Алькасар.
Кристина – чтобы побыстрее убраться из особняка и освободиться ото всего, что связывало ее с этой семьей. Родственники, чтобы узнать, какая именно часть огромного состояния им полагается. Не волновалась, казалось, одна только Джайса. Она знала, что покойный кузен хоть и любил ее больше других сестер, не оставит ей ничего, побоится тетки Лурдес – вся их доля достанется матери, а уж она знает, как распорядиться деньгами.
– Плевать мне, сфотографируюсь обнаженной для «Плейбоя», получу точно не меньше, – заметила Джайса на реплику Кристины, спросившей о причинах ее спокойствия. – Пусть матушка забирает все себе. Она с утра сама не своя, только что по потолку не бегает!
В день до торжественного оглашения завещания собралась вся семья Манрике де Алькасар, включая Кристину, а сама она пригласила на мероприятие дона Габриэля Ортиса и дона Луиса Торреальба.
– Помилуйте, дорогая, какое отношение я имею к почтенному семейству графа Антонио? – практически слово в слово ответили оба, когда Кристина позвонила этим достойнейшим сеньорам.
– Вы – лучшие друзья графа Антонио, – объяснила Кристина свое странное решение. – Во имя его памяти прошу вас поддержать меня. Я попросту, скажу честно, боюсь входить в эту залу одна. Просто боюсь.
Голос девушки дрогнул, было очевидно, что она не кривит душой. Уже не раз Кристина просыпалась ночью от ужаса, едва только во сне являлось ей суровое лицо доньи Лурдес, ее сдвинутые брови и мрачный взгляд. Боялась она и свою свекровь, да и остальных, тех, кто будет смотреть на нее глазами полными ненависти и осуждения, как на выскочку, как на убийцу Антонио. Она вспомнила первую встречу с семьей Манрике. Антонио привел ее на семейный обед, торжественно представил семье, пока еще как свою подругу и усадил рядом с собой. Повисло долгое молчание, глаза присутствующих буравили девушку. Потом принесли еду и началась беседа. Однако, когда обед подходил к концу, сеньора Вельда, мать Антонио, вдруг посмотрела на сына и прямо спросила:
– Неужели, ты думаешь, что тебе нужна такая девушка?
И тут же зашумели, загалдели остальные, до этого сдерживавшие эмоции и бурный средиземноморский темперамент, укрытый под железными масками аристократии. Кристина съежилась на стуле и покраснела, с ужасом ожидая, что ответит Антонио.
Он
