систем! Он есть высший дух эволюции человека! Он… он… он!… – стало не хватать воздуха и мыслей Давиану.
– Хороший, хороший вы товарищ будите, – похвалили члены Совета Давиана, усладив его самолюбие. – Такие мудрые и правильные слова. Думаю, что наша Коммуна только рада будет получить такого пылко-идейного юношу. Не каждый может так красноречиво и ревностно объяснить всю суть нашей жизни, при этом завернув это не просто в пустое хвастовство идеей, а в истинно-правильную речь.
Давиан самодовольно улыбнулся, сложив руки на груди и задрав подборок. Он уподобился воплощению чистого самодовольства, которое только что не просто оценили, а осыпали превозношением и хвалой, как увидел это Пауль, с отторжением посматривающий на друга, всё больше утопающим в чувстве собственной важности, умело распыляемом Советом.
– А что скажет ваш товарищ? – спросила девушка. – Что вы скажите по существу вопроса?
– Полностью согласен с ним, – сухо произнёс Пауль. – Тут даже добавить нечего, всё сказано отлично.
– Вот видите… как вас, ах да, товарищ Давиан. После ваших слов и добавить многим будет нечего. Это просто восхитительно!
«Правильно, разжигайте ещё сильнее печь его самолюбия и гордыни в сердце, пуще разгоняя паровоз его фанатизма, чтобы он в будущем снёс всякие моральные ограничения в голове» – озлобился Пауль.
В третий раз к этому месту подступила тишина, и отдалённое звучание пролетающего над головой самолёта как-то рассеяло густую тишь. На этот раз всё затянулось на двадцать-тридцать секунд, пока вновь не заголосили все динамики:
– Так, Совет практически во всём определился, товарищи юноши, – донёсся звонкий мужской голос. – Нам нужно только услышать ваши навыки работы, чтобы определить, куда вас поставить отрабатывать рабочую, военную или слова повинность.
– Повинности? – поразился Пауль и про себя выразил недовольство. – «А может ещё барщину нам отпахать на поле?»
– Да, каждый партиец выбирает для себя путь в жизни.
– Может тогда, пусть нас изберут начальники, исходя из наших умений.
– О, – всколыхнулся голосом мужчина. – Мы не в буржуазно-сгнившем обществе, где есть рынок труда, и люд трудовой там выбирал поганый буржуа как товар. Тут все люди равны и каждый партиец сам выбирает свою судьбу, но если только этот выбор будет одобрен народом.
– Ах, – искривил губы Пауль в улыбке, за которой скрылось глубокая укоризна.– Народ ещё и одобрит наше место работы?
– Всё решается по воле народа, которая своим решением постановит, где вы будите работать. Это и есть высшее проявление истинного народовластия, абсолютной демократии, когда каждый аспект жизни любого члена общества согласуется с другими людьми.
– А это не могут сделать начальники? – спросил Давиан. – Ну, утвердить наше место работы.
– Нет, это нарушает народовластие. Но не бойтесь
