камнях. И, как правило, там и заканчивали свой жизненный путь. Умирали от обезвоживания, истощения и болезней80.
Жители Омана времен сеййида Са’ида ибн Таймура, рассказывает Ян Скитт, страдали от множества введенных им ограничений. Без разрешения султана никто из оманцев не мог выехать за границу. Режим выдачи въездных и выездных виз находился под его личным присмотром. Действовали жесткие правила на ввоз в страну не только автомобилей, но даже мотоциклов и велосипедов, и радиоприемников. Тех, у кого в конце 1960-х годов имелись в Маскате мотоциклы, можно было пересчитать на пальцах одной руки. Обладателями их становились только с личного разрешения султана81. У водителей грузовиков английской компании, занимавшихся доставкой грузов, притом только из Матраха в Маскат, имелись специальные на то разрешения, опять-таки лично утвержденные султаном.
Маскат второй половины 1960-х годов, сообщает Ян Скитт, окружала мощная оборонительная стена с тремя въездными воротами, отворявшимися по утрам и закрывавшимися через три часа после захода солнца. Малые ворота предназначались для прохода в город пешеходов и осликов; Большие ворота (главные) – для торговых караванов и торжественных въездов в Маскат султана; и третьи, Баб Масаиб, – для проезда автомобилей с грузами (работали они, повторимся, только на линии Матрах – Маскат).
После того, как въездные ворота затворяли, «любые механические средства передвижения», как говорилось в указе султана, могли попасть в город или выехать из него только с личного разрешения губернатора Маската.
За 20 минут до закрытия въездных ворот раздавался громкий барабанный бой из форта Джалали. Так горожан и гостей Маската оповещали о наступлении времени передвижения по городу только с зажженными лампами и держа их у головы, чтобы лица идущих были хорошо видны гвардейцам султана, дежурившим на улицах Маската. Любому из европейцев выходить из дома в ночное время разрешалось только в сопровождении оманца с фонарем. Встречаясь на улочках со смотрителями порядка оманец непременно докладывал им о «цели ночного передвижения по городу чужеземца». Всех тех, кто нарушал установленные правила, арестовывали и сажали в кутузки. Во избежание каких-либо недоразумений жилища свои в это время суток оманцы без надобности старались не покидать82.
Курение на главных улицах города, равно как и игра на музыкальных инструментах, и прослушивание радиопередач в общественных местах, на тех же рынках, скажем, или в кофейнях, запрещалось категорически. Многие оманцы, свидетельствует Ян Скитт, тайно бежали тогда в Дубай, на Бахрейн и в Кувейт.
Единственными иностранцами, более-менее свободно передвигавшимися по землям Омана во времена правления сеййида Са’да ибн Таймура, отмечает Ян Скитт, можно, пожалуй, назвать только геологов-нефтяников, да состоявших на службе у султана англичан. Журналисты вообще были преданы «анафеме».
Образ жизни, судя по воспоминаниям работавших
Там же. С. 29.
Там же. С. 22, 23.
