насчет… тут все чисто, я их давно знаю. Коммерсанты! Тут без подставы.
– Ты что, рассказал им, чем занимаешься? – насторожился Краюхин. – Спятил, что ли?
– Нет, ты что! Не говорил. Просто разговор зашел на эту тему, и все. Они без обналички обходились, а тут необходимость возникла, вот и зондируют почву. Я просто пообещал поузнавать.
– Слушай… – почесал за ухом Андрей, – давай без этих инициатив. Клиентов у нас хватает и постоянных, проверенных. Знаешь, как легко нарваться на неприятности?
– В смысле, что полиция или прокуратура может наехать? Я думал, что у тебя, если ты такими делами занимаешься, «крыша» надежная.
– Не важно! Всякое бывает. Просто в любом деле есть свои правила, и их нарушать не стоит. Твое дело – документы, твой счет, наличка! И все!
– Без вопросов! – с готовностью согласился Бурмистров. – Я просто хотел… короче, я все понял, шеф!
Глаза у Николая были веселые и понимающие. Сразу видно, что человек дисциплинированный. Краюхин просто забыл, что в самом начале, когда принимал Бурмистрова на работу, то по всем подобным вопросам тщательно его инструктировал. У него оставалось мало времени до встречи с заказчиком и думать о посторонних вещах он не хотел. Подхватив пакет, Андрей напомнил Николаю, что завтра должны поступить на счет еще две суммы и что одну он должен срочно заказать в кассе банка наличными. Документы должны были быть готовы сегодня.
Они были готовы и без напоминаний. Бухгалтер и сметчица предприятия, в котором числился директором Бурмистров, уже все сделали. Проводив взглядом машину Краюхина, Николай усмехнулся, посмотрел на часы, поспешно перебежал дорогу к своей старенькой «Ауди», завел мотор и сорвался с места с визгом резины. Он любил так трогаться. Чтобы с шумом, с эффектом, чтобы на него оглядывались.
Нина Федотова ждала его на парковке супермаркета. Она быстро юркнула в машину Николая, когда он притормозил, и чмокнула его в щеку.
– Все, освободился?
– Ради тебя, – положил ей руку на обнаженное колено Николай и чуть приподнял край юбки, – я все дела бросил.
– Ой! – рассмеялась девушка. – Прямо ради меня? Скажи, что Андрей тебя, наконец, отпустил.
– Твой жених, Нинуля, – тоже со смехом ответил Бурмистров, – в мою личную жизнь не вмешивается!
– Только не называй меня так, – поморщилась девушка, убирая руку Николая со своего колена. – Хватит того, что я эти сопли от Андрея слышу.
Они подъехали к дому Бурмистрова, заскочив по пути в магазин за пивом, чипсами и солеными орешками. Никакой больной матери у Николая, разумеется, не было. Собственно, она у него была, но жила с бабушкой в Верхней Пышме. И как раз болела у них бабушка, поэтому мать Николая и жила с ней.
Второй год квартира была в полном его распоряжении. Они с Ниной ввалились в прихожую с шумом, звеня бутылками с чешским пивом. Подтащив к дивану журнальный столик, расставили пиво, закуску. Бурмистров вставил в видеоплеер
