был подмечен давно, но только в прошлом году на него обратили внимание. Близ гранитного спуска с изваяниями сфинксов с каким-то жутким постоянством всплывают, покачиваясь на волнах и тыкаясь осклизлыми головами в гранит набережной, трупы утопленников.
– В нашем отделе все невские трупы принято подразделять на «нижних» и «верхних», неофициально, разумеется, – рассказывал об этом явлении сотрудник речного ЛОВД Санкт-Петербурга Андрей Журкин. – Поясню: «нижние» – это те, кто утонул в реке ниже спуска со сфинксами. Такие трупы приходится вылавливать в акватории порта, Невской губе и даже у острова Котлин. А «верхние» – это тела граждан, которые погибли в реке выше спуска, к примеру, купаясь у Петропавловской крепости. Так вот они всплывают только в районе сфинксов. На моей памяти не было случая, чтобы «верхний» всплыл где-то в другом месте. Поговаривают, что тут дело нечистое. И если честно, то ребята боятся патрулировать на этом участке реки, особенно по ночам.
Кстати, ряд сотрудников речного ЛОВД обратился к гидрологам, чтобы прояснить ситуацию с трупами. Ученые ничего объяснить не смогли, только больше запутали. Как оказалось, рельеф дна на этом участке Невы не имеет донных перепадов, создающих глубинное вихревое течение, способное сносить в определенную точку реки различные затонувшие тела.
О других не менее таинственных вещах, происходящих близ сфинксов, – странных видениях, подземном гуле и т. д. – также существует немало свидетельств. Их полный перечень был составлен еще Самуилом Толбачеком. К сожалению, после его исчезновения архивом исследователя завладел дальний родственник, весьма подозрительный тип. Он разговаривает с учеными и журналистами через закрытую дверь, всех обзывает «козлами» и дико орет, что никогда и никому не покажет архива.
Кого мог увидеть ученый?
Октябрьским вечером 1997 года ушел из дома и не вернулся кандидат исторических наук Семен Цибик. Перед уходом он сказал домашним, что ему нужно быть на Университетской набережной.
– Я, кажется, знаю, что надо делать, чтобы обойтись без кувалды! – таковы были последние слова ученого.
Через день родственники обнаружили Семена в невралгическом отделении больницы на улице Костюшко. Состояние его было тяжелым – левая часть тела парализована, речь отнялась, в глазах застыла тоска и животный страх.
Заведующий отделением успокоил родных:
– Жить будет, но лечиться придется долго. Нет, это не сердце. Он перенес какое-то страшное потрясение. В моей практике такие случаи уже встречались. Но там причина потрясения была ясна, а вот с вашим больным полной ясности нет. Думаю, о причине мы узнаем, когда к нему вернется речь.
– Надо полагать, что причиной окажутся антисемиты, – пришел к заключению дядя Семена Исаак Гоц.
– Яя-а ыих-х выэ-эл, – вдруг громко замычал Семен.
– Что, что он сказал? – заволновались родственники.
