еврейским. Вот поэтому их поляки так не любят. Они все в нищете, а евреи, что у нас, в Пруссии, все в шоколаде. То-то же.
И хозяин предложил выпить по последней. Я же, немецкий католик еврейского происхождения, спал сном очень влюблённого мальчика. В общем хорошо спал.
Утром мы, с мешочками честно заработанной сельской продукции, ехали в город. Серый шёл грустно, как будто знал, что получил от меня последний ломать душистого хлеба с солью. А Бася осталось ещё на неделю. Нужно было успокаивать то теленка, то его маму, корову Ладду.
Мы, правда договорились, что я приду к Басе, к Резникам обязательно.
– Я приду, Бася, на всю жизнь, – шептал я, замирая от желания, любви и грусти. Будто чувствовал, что на всю жизнь я не приду.
Так и осталась у меня тоска по женщине, я потерял её там, в моём Кёнигсберге.
Прошло несколько послевоенных лет. Я освободился, пройдя, считаю, многие круги ада. Но вот недавно взял билет и поехал в город, которого нет. На вокзальной площади я взял авто, и мы быстро доехали до Янтарного, бывшего Пиллау. А оттуда до фермы, где мы работали, рукой подать.
Но фермы – не было. И я никак не мог в грудах битого кирпича среди оставшихся фундаментов, в бурьяне, в крапиве, полыни и лопухах найти дома и постройки фермы. Всё было разрушено. Жители исчезли из Пруссии в 1947 году. Все и в одночасье.
В Калининграде разыскал людей, которые занимаются историей края. Они рассказали, что в 1936 году большинство евреев уехало. А весь «бизнес» перешел в руки нацистов. Жителей города.
Дальше – хуже. Под посёлком Пальмникен немцы 31 января 1945 года расстреляли в лагере Штуттхоф всех узников – все были евреями.
Хобби – по нормальному, по-нашему – увлечение. Не профессия, а именно – увлечение. Хобби может перерастать в ряде случаев в нечто большее, превращаясь в прекрасное и ценное собрание то картин, то марок или монет, значков. Собирают и просто, например, спичечные коробки. Покуда они ещё есть. Или рыболовные крючки. Поплавки! Да мало ли чем можно увлечься неожиданно и для самого себя и для окружающих.
Всё это я излагаю, потому что в ряде случаев, в экстремальных ситуациях это самое увлечение возьми да спаси тебя. От тяжёлых, каторжных работ. Например, ты играешь в шахматы. Но помимо этого, имеешь 10 лет лагерей и отбываешь эти 10 лет в Дубравлаге (Мордовия), да на лесоповале. А это 1942 год. Значит, еды почти никакой, а норму не выполнил – никакого наказания. Просто расстрел.
Вот притащили доходягу в кабинет начлага для последнего приговора. За срыв задания по поставке древесины в военное время – это саботаж. Поэтому по статье … и … – высшая мера социальной защиты. А такие наказания в 1942 году ох нужны были начальству лагерей. Так как, ежели «мышей ловить» не будешь, то просто маршируешь на фронт.
Итак! Зека втащили в кабинет. Докладывает капитан, что норма не выполняется самым злостным образом и …
Зек в тёплом кабинете уже мало что понимает, но вдруг в каком-то полу бреду бормочет:
– Нужно конем на f3.
Да,
