сильнее всего.
Прошли три месяца совместной жизни Аллы и Эндрю, серьезных проблем у этой пары не было, трения возникали лишь когда Алла начинала настаивать на заключении официального брака. Эндрю вертелся, как уж на сковородке, выкручивался, как мог. Ему категорически не хотелось обременять себя узами Гименея, но и терять Аллу он тоже не хотел. Этот тлеющий конфликт время от времени вызывал ссоры, до поры Алла уступала, а Эндрю все время обещал, что это произойдет скоро, совсем скоро. Вот как только он проведет свою первую большую персональную выставку в Мюнхене. Другой причиной спорадических ссор было то, что периодически Эндрю напивался и накачивался наркотиками, хотя и вел себя после этого смирно, не дебоширил, а тихо ложился спасть. Но Алле, которая сама не любила употреблять даже легкие спиртные напитки, это было крайне не приятно, и она брезгливо отворачивалась от него. Наконец настало время персональной выставки Эндрю в Германии, он поехал один, сославшись на то, что у Аллы нет загранпаспорта. Вернулся он через три дня, помятый, разбитый, подавленный, и
не разбирая чемодан, сразу начал пить.
– Что случилось? – спросила встревоженная Алла.
– Кошмар, катастрофа, не купили ни одной картины, – стенал Эндрю, вливая в себя виски, – а я занял кучу денег на провоз картин, на аренду зала, на рекламу, на приличный фуршет в конце концов.
– У кого?
– У Ройзмана.
– А, у Леонида Израилевича, – поморщилась Алла, вспомнив этого полного, неприятного, пожилого «мецената», который постоянно пытался обнимать Аллу при встречах, говорил ей пошлые комплименты, брызгая слюной и обдавая неприятным запахом изо рта.
– И он требует вернуть ему долг уже завтра, вот так, ха-ха-ха! – сорвался на истерический смех Эндрю. Он нервно посмеялся еще пару минут, и затем, после очередного стакана виски, продолжил уже серьезно и даже жалобно:
– Только ты, Аллочка, можешь меня спасти.
– Я? Как это?
– Дело в том, что Ройзман готов простить мне этот долг, если ты…если ты, ну, проведешь с ним ночь.
– Я … с этим противным стариком? Ты с ума сошел! Как ты можешь вообще об этом говорить?!
Эндрю на коленях подполз к сидевшей в кресле Алле, и обнял руками ее ноги.
– Алла, любимая, спаси меня, – уткнувшись в ее колени, рыдал Эндрю, – только ты можешь это сделать, ты должна, ты ведь моя жена.
– Я тебе не жена, и ты сам этого не хочешь. Не хочешь жениться на мне, – сердито ответила Алла, брезгливо отталкивая руки Эндрю.
Эндрю также на четвереньках вернул к столу, где у него стояла бутылка виски и закуска, и продолжил пить. Алла оделась, и пошла гулять, чтобы не видеть Эндрю, который был в этот момент ей крайне не приятен. В глубокой задумчивости она несколько часов бродила по улицам, обдумывая как ей поступить. Так и не решив ничего, она вернулась поздно
