судьи. Оно пустое.
Глазам, с нескрываемым любопытством пялившимся в экран, стало некомфортно ‒ скорее всего, от сухости. Эмберли достала из рюкзачка глазные капли и запрокинула голову. Проморгалась.
Надо же! За столь короткий промежуток времени картинка успела кардинально измениться.
В зале полно народа, судья уже на месте, и этот, с клювом, тоже. На скамье подсудимых самодовольно лыбящийся ублюдок. Эмберли хорошо знает этот типаж: подобные людишки рождаются с мыслями о том, что мир – дерьмовая штука, лишь они в нем – золотая булавка. И все им должны: девчонки свое тело, парни – сигареты и выпивку, соседи – вообще в неоплачиваемом долгу, что их почтило своим присутствием такое неземное создание.
‒ Купер Швайгман, ‒ объявил клювастый.
Эмберли насторожилась. Откуда она знает это имя?
Подонок терроризировал какую-то тихоню, вымогая деньги, грозился в случае отказа поджечь ее дом. Не хило! И какое наказание заслуживает этот типчик? Хоть бы варианты предлагали.
Эмберли в Уголовном кодексе тоже не сильна, да и приговоры там слишком однообразные и скучные для игры: тридцать дней общественных работ, три месяца общественных работ, штраф сто долларов, пять лет лишения свободы, десять лет лишения свободы. Что ж ей такое придумать после того, как сама упрекала создателей в банальности?
Ну… ну… если этот Швайгман угрожал кому-то поджогом, пусть сам испытает нечто подобное, на собственной шкуре узнает, что значит гореть. Как говорится, «око за око».
Судья опустила молоток. Эмберли даже толком не понимала: та озвучивает слова, которые девушка в данный момент лихорадочно набирала, или она сама печатает вдогонку словам судьи?
5
Посланник Дикé
Щёлкаю зажигалкой, наконец-то вспыхивает маленький огонёк. В темноте его оранжевый цвет настолько насыщен, что обжигает своей яркостью. На мгновенье накрываю пламя ладонью. За такой короткий промежуток времени оно не успевает больно ужалить, а лишь обдаёт теплом.
Огонёк пульсирует, то сжимается, то вытягивается, то клонится в сторону. Будто исполняет зачарованный танец, пытается околдовать. Ему хочется втянуть в себя больше жизни, разрастись сначала до костра, потом до пожара, объять пространство, поглотить тьму. Недаром именно пламенем пытались спасти средневековые инквизиторы пропащие души. Но я не инквизитор.
Я не верю ни в бога, ни в дьявола, ни в колдовство. У меня одна путеводная звезда – справедливость, и указывает мне она единственную цель – возмездие. Я не убиваю, я только взимаю плату, согласно величине долга, и не делаю скидок.
Сжимаю в ладони маленький прямоугольник белого картона, который легко умещается в кармане. На нём едва различимый рисунок – рука правосудия, удерживающая весы с черными и белыми камнями, и надпись – имя. Перечитываю его в очередной раз: «Купер Швайгман». Мера наказания – очищение огнём. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит.
Опять щёлкаю зажигалкой,
