с ними занимался специальный учитель, выписанный из губернии.
Князь Николай был старшим сыном и наследником родителей, его брат князь Василий, двумя годами моложе, по решению матери был направлен по дипломатической линии. Две младшие дочери Черкасских – княжны Елизавета и Елена, унаследовавшие красоту матери и веселый нрав отца, обеспеченные богатым приданым, сделали прекрасные партии, выйдя за европейских аристократов – графа Штройберга и герцога Сегюра, и жили одна в Австрии, а другая – в Швейцарии.
Князь Николай был любимцем и отца, и матери. Очень высокий и физически сильный, как все Черкасские, лицом он сильно походил на свою голубоглазую и светловолосую красавицу-мать. В детстве он ни в чем не знал отказа, все прихоти его беспрекословно выполнялись любящей маменькой. Учителя и гувернеры, беспрерывно сменяя друг друга, приезжали в Ратманово, чтобы воспитать и образовать Николеньку и Васеньку, но долго никто из них не задерживался. Любой намек на недовольство учителем со стороны Николеньки раздувался гневом любящей маменьки до размеров катастрофы, и бедняге отказывали от дома. Только выдающие способности обоих сыновей позволили им в этой неразберихе получить приличное для светского человека образование. Они свободно говорили и писали не только по-английски и по-французски, но, что было тогда редкостью, и по-русски. Хорошо знали историю и географию, поверхностно – точные науки, в философской беседе могли поддержать светский разговор и не попасть впросак. По достижении восемнадцатилетия Николеньку определили в гвардию, а Васеньку – в университет, где они и довершили свое образование, каждый по-своему.
Когда Николаю исполнилось двадцать четыре года, князь Никита Иванович умер смертью доброго христианина – во сне, с улыбкой на лице. Николаю отошли три майоратных имения под Москвой, дома в Санкт-Петербурге и Москве, три миллиона рублей золотом и фамильные драгоценности. Смоленское имение, которым Никита Иванович мог распорядиться по своей воле, он оставил Василию вместе с пятьюстами тысячами рублей. Княжны, бывшие к тому времени замужем, получили по сто тысяч и по иконе с батюшкиным благословением. Все остальное, чем владел князь Никита, он оставил своей ненаглядной Настеньке. Умножив после его смерти и наследство мужа, и личное состояние, она стала самой богатой вдовой во всей Российской империи, если не считать, конечно, императрицу Екатерину Алексеевну.
Три года траура по отцу и мужу, что отвела для своей семьи безутешная Анастасия Илларионовна, окончились, и со свойственной ей энергией она начала планировать и претворять в жизнь мероприятия по женитьбе сыновей. Дочери, порученные заботам любимой кузины графини Апраксиной, вышли замуж в свой первый же сезон при дворе. И хотя выбор обеих пал на иностранных дипломатов – как говаривала княгиня, на «басурманов», но оба жениха были знатны и богаты, имели родственные связи при дворах Европы и могли считаться блестящими партиями.
