замечает Лиза, одобрительно разглядывая ее аппетитные формы. – И вообще, как мне кажется, французы предпочитают женщин в теле. Что скажешь, Венсан?
Венсан молча уплетает творог, смешанный с изюмом и сдобренный тимьяновым медом. Подливает себе еще кофе, намазывает маслом рогалик. Все это – с видом человека, абсолютно довольного собой. Управившись с завтраком, он блаженно откидывается на спинку стула и закуривает сигарету. Между тем девушки выжидательно смотрят на него, явно ожидая ответа на какой-то недавно прозвучавший вопрос.
– Что? – переспрашивает он с невинной улыбкой.
Лиза и Джемма обмениваются многозначительными взглядами, точно две медсестры, только что получившие возможность убедиться в правильности поставленного доктором диагноза. Ох уж эти его грезы наяву!
Приходится начинать все сначала. Они смеются и болтают, упиваясь ощущением безоблачности своего счастья. Огромный дом в кипарисовой роще и трое безумцев, едва знакомых друг с другом, но готовых довольствоваться тем, что есть. Никаких скелетов в шкафу. Никаких проблем. Никаких обязательств.
Прислушиваясь к звучанию трех разных голосов (медлительному, хрипловатому – Венсана; звонкому, жизнерадостному – Джеммы; и своему – неестественно ровному, чересчур старательно выговаривающему английские слова), Лиза впервые задумывается о том, что, общаясь друг с другом, ни один из них не говорит на своем родном языке. Забавно. И символично. Сойтись на нейтральной территории, как представители различных видов, рас, племен. Сойтись и попытаться достичь взаимопонимания.
– Ну что? Ну что? – тормошит всех Джемма. – Мы едем или нет? O mamma mia! С вами можно всю жизнь просидеть на одном месте! Или как же это… – Повернувшись к Лизе, она нетерпеливо щелкает пальцами. – Напомни мне… ну, то русское выражение…
– Остаться у разбитого корыта.
– Да, точно!
– Корыто? – переспрашивает Венсан. – Что еще за корыто?
Пока происходит мытье посуды и смахивание крошек со стола, Лиза рассказывает им «Сказку о рыбаке и рыбке». Венсан морщится, ему не нравятся истории, в которых есть мораль. Хотя определенное удовольствие все равно получает, подтрунивая над Джеммой, способной извлечь мораль даже из забытой на столе пачки сигарет. Сам он редко снисходит до продолжительных монологов, но когда снисходит, послушать его одно удовольствие. Правда, его интерес простирается в основном в сферы магии, демонологии и алхимии. Он – мифотворец, день за днем творящий свой собственный миф, измышляющий собственную космогонию.
– Ну все, пошли, – торопится Джемма. – Венсан, ты убрал постель?
– Зачем? Вечером все равно разбирать.
– Бездельник! Лоботряс!
– Бездельник, да? – Возмущенный, он хватает ее обеими руками за бедра, что приводит Джемму в неописуемый восторг. – А мне казалось, что сегодняшний день начался с одного очень важного дела, требующего терпения, сноровки и элементарной физической выносливости. Забыла? Придется тебе напомнить…
– Вечером,
