евреев навешивается ярлык этой проблемы, они становятся объектами, и не только для «судей» с их большей проницательностью, но также и для исполнителей акции. Еще не видя в них субъектов, с ними обращаются, как с элементами математического уравнения. В конечном счете призыв к «решению еврейской проблемы» означает унижение евреев, превращая их в легко манипулируемый материал.
Представление о «проблеме», глубоко внедрившееся в общественное сознание благодаря националистической пропаганде и националистическому примеру, присутствует также и в интервью Н, однако в них оно, как правило, принимает форму протеста. Мыслящие непредвзято индивиды пытаются восстановить объективный, «социологический» смысл выражения, при этом они в целом настаивают на том, что так называемая «еврейская проблема» в действительности является проблемой неевреев. Однако уже само употребление слова даже непредвзятыми индивидами показывает известную амбивалентность или даже индифферентность, как, например, в случае 5047 с низкой Е, однако с высокими F и РЕС по ценностной шкале:
«Да, я считаю, что существует так называемая проблема евреев и проблема негров. Однако я полагаю, в сущности, это проблема нацбольшинства». Опрашиваемый считает, что для необразованной массы необходимо обратить внимание на улучшение воспитания и экономических отношений для того, чтобы не возникало необходимости искать козла отпущения. В целом его понимание представляется адекватным предмету, об антисемитизме и дискриминации негров он отзывается отдельно. Однако то, каким образом он анализировал проблему, а также присущая ему тенденция рассматривать ее чисто академически позволяют предположить, что он не полностью убежден в правильности своих высказываний и всего лишь пользовался вербальными клише.
Уже само выражение «проблема» как бы внушает наивное представление о само собой разумеющейся справедливости, которая в сферах, где точка зрения определяется лишь особенностями случая, идет по пути демократического компромисса.
Тот, кто говорит о «проблеме», испытывает сильное искушение сказать, что каждая проблема имеет две стороны, и вывести из этого, что поскольку евреев искореняли, то, по-видимому, они сделали что-то неверное. Эта конформистская «разумность» с легкостью дает импульс к защите различных видов иррационального.
Констатация того, что все евреи одинаковы, не только устраняет все препятствующие факторы, но при помощи грубого обобщения придает думающему подобным образом индивиду прекрасный флер личности, которая все видит и не дает себя сбить с толку незначительными деталями.
Одновременно идея о том, что евреи все одинаковы, рационализирует взгляд на частный случай до обобщения, которое опять-таки можно решить с помощью общих мер, которые будут тем рациональнее, поскольку не требуют исключений. Приведем лишь один пример, один случай, в котором еще обнаруживаются следы «лучшего знания», хотя
