перерыв от 2 до 3 ч. дня”, “Закрыто на обеденный перерыв”, просто “Закрыто”, “Магазин закрыт” и, наконец, черная фундаментальная доска с золотыми буквами: “Закрыто для переучета товаров”. По-видимому, эти решительные тексты пользовались в городе Арбатове наибольшим спросом. На все прочие явления жизни мастерская штемпелей и печатей отозвалась только одной синей табличкой: “Дежурная няня”.
Затем, один за другим, расположились подряд три магазина духовых инструментов, мандолин и басовых балалаек. Медные трубы, развратно сверкая, возлежали на витринных ступеньках, обтянутых красным коленкором. Особенно хорош был бас-геликон. Он был так могуч, так лениво грелся на солнце, свернувшись в кольцо, что его следовало бы содержать не в витрине, а в столичном зоопарке, где-нибудь между слоном н удавом, И чтобы в дни отдыха родители водили к нему детей и говорили бы: “Вот, деточка, павильон геликона. Геликон сейчас спит. А когда проснется, то обязательно станет трубить”. И чтобы дети смотрели на удивительную трубу большими чудными глазами.
В другое время Остап Бендер обратил бы внимание и на свежесрубленные, величиной в избу, балалайки, и на свернувшиеся от солнечного жара граммофонные пластинки, и на пионерские барабаны, которые своей молодцеватой раскраской наводили на мысль о том, что пуля — дура, а штык — молодец, — но сейчас ему было не до того. Он хотел есть.
– Вы, конечно, стоите на краю финансовой пропасти? – спросил он Балаганова.
– Это вы насчет денег? — сказал Шура. — Денег у меня нет уже целую неделю.
– В таком случае вы плохо кончите, молодой, человек, – наставительно сказал Остап. — Финансовая пропасть-самая глубокая из всех пропастей, в нее можно падать всю жизнь. Ну ладно, не горюйте. Я всетаки унес в своем клюве три талона на обед. Председатель исполкома полюбил меня с первого взгляда.
Но молочным братьям не удалось воспользоваться добротой главы города. На дверях столовой “Бывший друг желудка” висел большой замок, покрытый “е то ржавчиной, не то гречневой кашей.
– Конечно, — с горечью сказал Остап, — по случаю учета шницелей столовая закрыта навсегда. Придется отдать свое тело на растерзание частникам.
– Частники любят наличные деньги, — возразил Балаганов глухо.
– Ну, ну, не буду вас мучить. Председатель осыпал меня золотым дождем на сумму в восемь рублей. Но имейте в виду, уважаемый Шура, даром я вас питать не намерен. За каждый витамин, который я вам скормлю, я потребую от вас множество мелких услуг. Однако частновладельческого сектора в городе не оказалось, и братья пообедали в летнем кооперативном саду, где особые плакаты извещали граждан о последнем арбатовском нововведении в области народного питания:
ПИВО ОТПУСКАЕТСЯ ТОЛЬКО ЧЛЕНАМ ПРОФСОЮЗА
– Удовлетворимся квасом, - сказал Балаганов.
– Тем более, - добавил Остап, - что местные квасы изготовляются артелью частников, сочувствующих советской власти. А теперь расскажите, чем провинился головорез Паниковский. Я люблю
