на нее, и во мне что-то оборвалось. Мама часто заходила ко мне просто поболтать, и сейчас я осознала, что так будет не всегда. И тут я снова поразилась себе: судорожно стараюсь написать лекцию про любовь – и при этом игнорирую любимого человека!
Я и раньше забывала о том, что на самом деле важно. В первый год после того, как мама переехала к нам, я испытывала постоянный стресс от необходимости уделять время и ей тоже. Часто во время совместных ужинов я ждала удобной паузы в разговоре, чтобы извиниться и вернуться к работе. Когда мы с ней ходили на прием к врачу, я, вместо того чтобы наслаждаться ее компанией, думала лишь о том, чтобы поскорее освободиться. Наше совместное времяпрепровождение часто казалось мне вынужденным: она была одинока, а я стала главным человеком в ее жизни. И хотя мама не пыталась вызвать у меня чувство вины – она была благодарна за все, что я могла ей предложить, – я осознавала свою вину. Когда я сбавляла обороты, на меня накатывала глубокая грусть.
Тем днем в своем кабинете я решила сделать паузу и обратиться к практике четырех шагов, чтобы справиться с тревогой из-за предстоящей лекции. Я вышла из-за стола, села в удобное кресло и постаралась успокоиться.
Первый шаг заключался в том, чтобы просто распознать, что происходит у меня внутри – непрерывный поток мыслей и чувство вины.
На втором шаге я должна была принять происходящее, продолжая спокойно дышать и позволяя всему быть. Мне не нравилось то, что я ощущала, но я старалась не судить себя за эту тревожность или чувство вины.
Принятие происходящего позволило мне сосредоточить внимание и сделать его более глубоким, прежде чем перейти к третьему шагу: исследованию чувств, которые казались наиболее сложными. Теперь, испытывая любопытство, я направила внимание на проявление тревоги в теле – физическую скованность, ощущение тяжести в области сердца. Я спросила тревожную часть себя, о чем она думает, и ответ мне был хорошо знаком: о том, что я не справлюсь. Если у меня не будет заранее составленной и написанной лекции, значит я плохо выполняю свою работу и подвожу других людей. Но эта же тревога отдалила меня от матери, и значит я подводила того, кого всем сердцем любила. Осознав эти качели вины и страха, я продолжила исследование. Соединившись с расстроенной, тревожной частью себя, я спросила: «В чем ты сейчас больше всего нуждаешься?» И тут же ощутила: этой части моего существа нужны забота и заверения в том, что я со всем справлюсь. Ей нужна уверенность в том, что учение будет свободно струиться сквозь меня, и вера в любовь, которая соединяет меня с матерью.
Я подошла к четвертому шагу заботы, и отправила тревожной части своего существа мягкое послание: «Все в порядке, милая. Все будет хорошо. Мы проходили через это много раз… пытаясь справиться со множеством дел одновременно». Я чувствовала, как теплая, успокаивающая энергия наполняла мое тело. А потом ощутила отчетливое изменение: сердце немного смягчилось, плечи расслабились, ум стал более ясным и открытым.
