этого просто смешно.
– Сильно сказано, – заметил Константин, по-прежнему не сдаваясь, по-прежнему отвечая взглядом на взгляд. – Значит ли это, что в один прекрасный день я все же обнаружу тебя в ее постели?
– Разумеется. Стоит ей только захотеть.
Таков был ответ, однако оскорбленным Константин себя не чувствовал. Скорее, завороженным. Внешность стоящего перед ним человека заворожила его, как завораживает порой мелодия или картина. Изящные скулы, придающие лицу нечто азиатское, упавшая на лоб прядь темных волос. Один глаз нормальный, подвижный. Другой вроде бы такой же, без видимых повреждений, но пустой как замерзший колодец. Безжизненный, бесполезный… Рот практически безупречен. Ноздри и переносица точно изваяны тонким резцом.
Он заставил себя опомниться.
– Дэймон, да? Слушай, Дэймон, а ты умеешь разозлить человека.
– Я много чего умею, Константин.
– Правда?
Художник, мать твою. Его порочная красота пробуждала в душе самые дикие, самые нецивилизованные, самые немыслимые желания. Швырнуть его на асфальт и топтать ногами. Связать по рукам и ногам и… И что?
Константин щелкнул зажигалкой. Ладонью прикрывая огонек от ветра, поднес к сигарете Дэймона. Тот подался вперед. Пальцы его сомкнулись на запястье Константина. Глаза сощурились от дыма, когда табак встретился с пламенем.
– Послушай, а может начать все сначала?
– Что ты имеешь в виду?
– Хороший вопрос. Так ведут себя женщины. Когда они в принципе знают, о чем речь, но стараются выиграть время.
– И все же.
Дэймон изобразил улыбку. Он закурил, но продолжал удерживать руку Константина. Крепкая хватка. Даже очень крепкая.
– Ты можешь вернуться в гостиную, обойти вокруг стола, снова выйти на террасу и попробовать завязать со мной разговор. О чем? О международном положении, о скачках, о видах на урожай… словом, о чем угодно, только не о том, с чего ты начал в первый раз.
– Да? – усмехнулся Константин. – И что изменится?
Зажигалку он давно уронил на каменный пол и теперь просто стоял без движения, глядя в опасно поблескивающие глаза Дэймона и стараясь не морщиться от боли.
– Что? Мы станем друзьями.
– Тогда как сейчас…
– Тогда как сейчас мы рискуем стать больше… больше, чем друзьями.
Константин молчал. Ему было ясно, что Дэймон провоцирует его, но не ясно, с какой целью. В любом случае гадать он не собирался, поэтому сделал то, чего хотелось ему самому, а именно: свободной рукой перехватил запястье подлеца и сжал с ответной жестокостью. Стиснул до хруста кости.
– Great[25], – прошептал Дэймон, даже не пытаясь оказать сопротивление.
– Думаю, ты этого хотел. Вернемся к нашему разговору.
– Чтобы ты снова начал упрекать меня в безнравственности?
Отлично, классно
