кинул взгляд на Ивана, Иван стушевался, и тут Анхелика вспомнила, что Иван просил её не проболтаться про эту тайну.
– Ой, прости, Иван, – Анхелика снова скривила рот. – Я забыла.
– Ничего, – мягко ответил Прометей. – Теперь я не делаю из этого тайны.
Он закрепил горелку в специальном отверстии в полу. Прикрепил над ним решётку из тонких металлических прутьев и поставил на неё металлический ковш с крышкой, заполненный пресной водой.
– Коптит меньше чем жир и даёт больше тепла. Воняет только сильно, – пояснил Иван.
– И горит на материке в тумане, – добавил Прометей.
Вода закипела. Прометей снял её с огня и закинул под крышку сушёных листьев и ягод. Над плотом повис ароматный запах. Анхелика глубоко втянула его.
– Уххх, если это ещё так же вкусно, как и пахнет…
– Ну, насчёт вкуса не могу сказать. Кисленько, жажду хорошо утоляет, сил придаёт. Для гребцов хорошо, а вот перед сном такой чай пить не стоит. Глаз не сомкнёшь, – Прометей сделал маленький глоток. – Пойдёт, можно разливать.
Иван разлил чай в деревянные кружки. Анхелика вдыхала запах чая и закатывала глаза.
– А где вы берёте эти травы? – спросила она.
– Везде. На своей шкуре, так сказать, проверяем эффект. Иван не даст соврать. Мы и травились, и понос у нас был целые сутки, и рвота. Однажды попробовали какой-то травки с материка и смеялись несколько часов, а потом на нас такая немочь свалилась, что двое суток пластом лежали. Но чаще всего, трава безобидная. У меня дома атлас есть, в который я складываю сушёные травы и записываю их пользу или, наоборот, вред.
– Гельбарий, – добавил Иван.
– Гербарий, – поправил Прометей. – Я на подлодке литературу по этой теме читал. Кстати, на острове Шпицберген есть хранилище семян. Наши предки вывезли оттуда всё, что посчитали возможным культивировать, только они не знали, что за сто лет климат так кардинально поменяется. Думаю после того, как мы вернёмся из этого путешествия, отправиться туда за другими семенами.
– Я вообще-то думал раньше, что про хранилище знали много людей и туда могли стремиться выжившие.
– Помнишь, пятнадцать лет назад, когда капразом ещё был Гонсалес, ходили туда. Никаких следов не нашли. Заросло, говорят всё, хотя предки писали, что там одни голые камни.
– Не помню, мне тогда не до этого было. А чего же семян не набрали?
– Вроде, не смогли открыть. Там всё заржавело насмерть, взрывать надо было. А может, не хотели. Ты же знаешь, как их тяжело расшевелить на новое.
– Поэтому мы больше не слышим про людей, которых называли американцами.
– Да ты что, до них вообще далеко. Когда они сюда женщин привезли, тогда ещё не всё топливо закончилось. Теперь им просто не на чем добраться. Самый короткий маршрут напрямую очень опасен. На тот же Шпицберген ходили и попали в шторм. Вдоль берега спокойнее, но долго.
– А что, если они вообще про нас забыли? – подала голос Анхелика. – Моя мать, например, считает
