лошадь. Нет, ну вы видели такой сюр? Он меня чуть не побил, почти выставил голой из номера, и тут же – Лизочек, подай рубашечку!
Лизо-очек! Руба-а-ашечку! А-а-а! У-у-у-у!
– Лизонька, выпей водички. Тебе нехорошо, милая?..
– Мне-то?.. У-у… Мне великолепно, милый, – ответила я по-английски, в точности как вчерашнему синеглазому незнакомцу.
Киса вряд ли понял иронию, а что мне хорошо – разумеется, не поверил. Правильно не поверил. У меня дико болит ушибленное бедро, меня трясет от адреналина, мои надежды на спокойную и счастливую жизнь разбиты, а еще я впервые изменила мужу. Какое тут хорошо!
– Ты только не волнуйся, милая. Мы сейчас оденемся и пойдем…
Куда пойдем, договорить он не успел. В дверь номера постучали и тут же спросили:
– Мистер Одоевский? Лиз? Все хорошо? – по-английски, разумеется.
– Все хорошо, мисс Бринкс, – с ужасающим акцентом отозвался Киса и посмотрел на меня такими несчастными глазами, что мое сердце должно было разорваться от жалости. Или от стыда, это ж я виновата.
– Лиз? Вы в порядке, Лиз? – настырно продолжала допытываться Нэнси. – Если вы не отзоветесь, я вызываю полицию!
– Лиза, ну ответь же, мисс Бринкс волнуется. Лизочек! – Киса запаниковал.
А меня наконец-то начало отпускать. То есть, отпускать начал страх. И продрал заспанные глазки здравый смысл. Он, смысл, подсказывал: самое время успокоить психованного гения, одеться, собрать вещи и документы – и свалить. Куда угодно, только чтобы гений не знал, куда именно.
– Все хорошо, Нэнси, – собрав нервы в кучку, крикнула я. – Небольшой форс-мажор, но мистер Одоевский через пять минут будет готов.
– Ладно. Мы с Робби подождем тут, – намекнула Нэнси, что она не одна, а с шофером-громилой.
– Зачем тут, не надо тут! – забеспокоился Киса, услышавший знакомые слова. – Лизочек, скажи ей, пусть посидит внизу.
Я покачала головой и указала Кисе на шкаф:
– Одевайся.
А сама потянула из-под кровати свой чемодан. Но мне помешала нога в черном, несвежем и перекрученном носке.
– Оставь чемодан! – привычно рявкнул Киса, но тут же снизил тон, вспомнив о мисс Бринкс. – Лиза, не глупи. Тебе некуда идти.
– Будь добр, убери руки. И ноги. И сам уберись от меня! – я оттолкнула его руку, протянутую ко мне.
Откуда я знаю, хочет он помочь мне подняться или снова ударить? Нет уж. Мое доверие кончилось.
– Не будь дурой. Подумаешь, я погорячился немного, но ты сама виновата! Ты же знаешь, я на нервах! Лиза, ты должна понимать!
– Мисс Бринкс, – напомнила я, выпрямившись и глядя в упор в наглые мудацкие глаза.
Когда-то мне очень нравился их ореховый цвет. И форма нравилась. И мужественный нордический подбородок вкупе с гладко выбритыми щеками и высокими скулами, и темно-русая стильная стрижка тоже. Ипполит свет Геннадьевич вообще красивый мужчина, к тому же талантливый художник и обладатель
