Вселенная сосредоточилась в одной крохотной точке, на кончике Вариного клитора. И больше не существовало ничего, нигде за пределами тайной комнаты не было жизни, кроме этих двух тел, сгорающих от страсти и усилием воли оттягивающих неизбежный момент Большого Взрыва.
– Хорошая девочка… – тяжело дыша, прошептал Амир.
Он высвободил Варвару от оков, поставил на четвереньки и пристроился позади.
– Ты вела себя очень хорошо… – говорил Амир, и больше не в силах себя останавливать, вошел в горячее лоно своей пленницы. – Ты можешь больше не молчать. Кричи.
Он двигался резко и быстро, часто дыша и силясь утолить голод своего зверя, с особым наслаждением слушая негромкие стоны своей рабыни. В глазах потемнело, стены комнаты, казалось, растворились, а мир перестал существовать. Мужчина сжимал руками дрожащее тело под собой, но почти ничего не замечал. Его сознание будто вырвалось из тела и парило во мраке космоса.
Мгновение, ещё, короткий миг… Варя замолчала, затаив дыхание, будто приготовившись к буре.
Оглушительный взрыв эндорфинов и дофаминов пронзил её сознание. Время застыло и затем взорвалось, разнося животворящую энергию во всех возможных направлениях. Гулкая тишина распространилась кругом, а следом и Вселенная вернулась на свое место.
Раздавленная эмоциями Варвара лежала на полу, не шевелясь. Амир накрыл девушку покрывалом и скрылся за дверью.
Варе потребовалось десять минут, чтобы заставить себя подняться и пройти в душ. Горячая вода нежно обнимала расслабленное, насыщенное удовольствием тело, возвращая к жизни.
Варвара касалась себя вспененной мочалкой, растирала ноги и спину и легкими движениями касалась ещё болевших ягодиц и пульсировавшей промежности. Всё было прежним. Кожа на пальцах морщилась как всегда до этого. И соски, как и раньше, оттопыривались от прикосновений горячих струй. Вот только представлялось всё теперь как-то иначе. Варе казалось, что она впервые ощутила себя живой, попробовала жизнь на вкус. Будто она была слепа до этого и, наконец, прозрела, увидев яркие краски радуги. Словно спустя долгие годы существования в тишине, она впервые услышала «Оду Радости» Бетховена.
Дыхание перехватило, и Варя расплакалась от нахлынувших эмоций, не сдерживая слёз.
Через полчаса, придя в чувства, она вышла в кабинет. Амир Багратович был занят беседой по телефону. Слова, пропитанные холодной учтивостью, стройным рядом влетали в микрофон и прямиком в ухо собеседнику на том конце провода. Сейчас мужчина был совсем другой, чужой, отличный от того, что был так страстно жесток и любвеобилен. Сосредоточенное лицо не привлекало, и даже наоборот, отталкивало взгляд.
Варвара, решив не мешать, помахала рукой и направилась к двери.
– Две минуты и я закончу, – остановил он девушку.
Варя кивнула и покорно разместилась в кресле напротив окна. Спокойным взглядом она окинула ничуть не переменившуюся за это
