шлёпнул Орину, та взвизгнула.
–Что такое! Чуть чугунок из-за вас не уронила! Ты что невестку обижаешь?– взвилась Ганна.
–Да что ты, мать, я за неё горой! Как брат наказывал! За всеми присматриваю, – положив Орине руку на талию, сказал серьёзно Семён. Рука поползла вниз, Орина уронила ложку.
–Садись за стол, да не опаздывай больше! Дожидаться не будем! – сказала мне Ганна.
На столе сковорода с яичницей вперемешку со шкварками. Сало продолжает шипеть и брызгаться. Ганна нарезает толстыми ломтями свежий хлеб. Я уже год ничего подобного не ела. Как войска прошли и всех кур забрали, нескольких успели попрятать, потом снаряд в сарай попал – ничего не осталось. Я ела как ошалелая, пока не услышала заливистый смех Семёна.
–Да прекрати ржать, как лошадь, – прервала его Ганна, – Видишь, девка оголодала. Пусть поест, а то завтра работать не сможет.
–Она от обжорства завтра работать не сможет, а не от голода, – продолжал хохотать Семён.
2. В окопах.
Тишину разорвал звук взрыва. Воздух вокруг наполнялся и наполнялся свистом, грохотом. Казалось, что взорвётся всё пространство от неудержимо разрастающихся звуков.
–В атаку! – прокричал чей-то голос в окопе.
Солдаты с трудом вылезали из глубокого рва. Земля отваливалась кусками из-под сапог, осыпаясь струйками. Сначала на поверхности показывались руки с винтовками, затем из окопа появлялся солдат, медленно подтягиваясь на руках. Никто не торопился.
–В атаку! – опять послышался голос командира уже ближе. – Стах, поторопись, чего расселся? Пока вылезешь, атака закончится.
–Не пойду я никуда, – проорал сквозь звуки взрывов Стах.
–Это саботаж! Я имею право тебя расстрелять по закону военного времени! – орал Стаху в ухо командир, для острастки вытаскивая пистолет из кобуры.
–Ну и стреляй! Всё равно сдыхать! Все здесь помрём скоро! – равнодушно ответил Стах.
–Ты ж вчера воевал, как заправский боец! Я решил тебя к награде представить, а сегодня что с тобой стряслось?
–С пленными вчера говорил. С нашего села они. Их австрияки на прошлой неделе мобилизовали. Они в нас стрелять не захотели. Сдались.
–И чего с того? Хватит болтать! Вылазь из окопа! Атака захлёбывается без меня!
–Сына моего тоже мобилизовали! Я в него стрелять не буду! И тебя не пущу! Пусть захлёбывается грёбаная атака!– Стах схватился за ружьё командира. Они мутузили друг друга в тесном окопе. Движения сковывали земляные стены и ружьё, застревающее поперёк. Из-за ружья и шла драка. Снаряд разорвался рядом. Оглушило, отбросило обоих на дно взрывной волной, припорошило пылью.
Очнулся Стах в наручниках, пристёгнутых к телеге с ранеными. Силился вспомнить, как тут оказался. Огляделся, увидел молоденького парнишку лет пятнадцати, тоже в наручниках.
– Кто такой? – спросил Стах – Чего прикованный?
– Меня Анджей зовут, – сказал парень. – Стрелять отказался. Теперь меня расстреляют, как изменника Родины.
– Что
