Наверняка, это мастера-электрики докрутили. УВД их проверит! Прямо сегодня! А сам при этом хвастается Гулину, что свет в комнатах вообще не выключает, телевизор и музыкальный центр работают круглыми сутками. Как-то соседи его прилетели с жалобой на постоянный шум. Гулин меня завёл в кабинет и дал чёткую инструкцию – скажи им, что если немедленно не заберут заявление, то для них же и будет хуже. Сам не стал угрожать. Мало, ли что, вдруг и на него накатают. Меня решил подставить. Я так и сказала, не заберёте, будете иметь дело с замначальника УВД. Люди покривились, возмутились, наговорили гадостей и ушли. А каким тоном этот Гусев всё это преподносит. Как будто я его личная рабыня! Может запросто подойти во время разговора по телефону, вырвать трубку и сам позвонить. Когда это случилось в первый раз, я побежала Гулину жаловаться. И что ты думаешь? Оказывается, на работе надо работать, а не болтать по телефону. Вот я дура необразованная! Говорю, Валентин Петрович, это и был служебный разговор, я Ваше поручение передавала. А почему раньше не позвонила? А сам вроде как уже и не помнит, что поручение давал минуту назад. Вот уроды! И, правда, родственники. Один похлеще другого будет. Однажды, в самом начале знакомства, очень-очень вежливо спрашиваю: Иван Петрович, подскажите, пожалуйста, какой цвет будет в моде этим летом? А он таким нудным, противным голосом: Мода – это смысл жизни, образ мышления. А дорогие советы дорого стоят. И ушёл, ухмыляясь. Через полчаса Гулин мне сказал, чтобы я поменьше общалась с этим Гусевым. Он сам с ним спорить не любит, родственник, всё-таки. Говорит, я ему не перечу. Да и характер у Ивана Петровича далеко не сахар. Гусь, одним словом!»
Общаться с дизайнером «высокой моды» Овсову не очень хотелось. Однако, уехать с автостоянки надо было как можно быстрее. Ускорив шаг, чтобы Гусев не успел выйти из машины, старший опер подбежал к левой передней дверце джипа. И тут же встретился с недовольным взглядом чёрных глаз Ивана Петровича. Овсов с удивлением отметил, что высота глаз сидящего за рулём Гусева совпадала с высотой его собственных глаз. Они находились на одном уровне. Дизайнерскую грудь и брюшко плотно облегал светло-коричневый джемпер с большой фотографией Сталина на груди. «Вождь всех народов» ласково улыбался, слегка приглаживая пушистые усы указательным пальцем левой руки. Под скулами Ивана Петровича виднелся воротник персиковой рубашки.
–Доброе утро, мне нужно выехать, моя машина сразу за Вашей, – старший опер не торопился уходить, как бы случайно блокируя дверцу Гусева и не давая её открыть. Последний, не мигая, несколько секунд разглядывал Овсова в упор, явно пытаясь телепатически передать ему всю энергию своей души. Наконец, в глубине чёрных зрачков уже вовсю заполыхало пламя, а по спине Дмитрия Юрьевича побежали первые ручейки. Впрочем, солнечные лучи и жар от только что заглушённого двигателя джипа, возможно, как раз и создали тёплую, дружественную обстановку. На седьмой секунде терпение Ивана Петровича иссякло, и он, включив зажигание, резко сорвался с места.
