Мюсли он заел тремя пончиками. Белый шоколад, чёрный и голубая глазурь с орешками очень вкусны и питательны. Но полезны только в минимальных дозах.
В спальном шкафу Овсов снял с вешалки белую рубашку из трёх поглаженных. Нацелился подаренным одеколоном на оголённую шею. Капельки пахучей жидкости зацепили воротник и испарятся теперь нескоро.
Овсов прошлёпал носками в прихожую и посмотрел на себя в зеркало. Если сегодня будет дело, то следует надеть чёрную короткую куртку. Овсов достал прозрачный крем и быстро привёл туфли в порядок. Обувь радостно заблестела. Ещё один взгляд в зеркало и отражение представило уверенного тридцатипятилетнего мужчину со спортивной фигурой, хорошо одетого, со сталью в глазах и отсутствием обязательств в виде обручального кольца.
Мужчина вышел из квартиры, тщательно запер дверь, спустился и улыбнулся новому дню.
Овсов подошёл к своей машине, ободряюще похлопал по крыше Жигулей, запрыгнул в них и понесся по Южному шоссе. Несмотря на впечатляющую скорость отечественного автомобиля, его непременно обгоняли первоклассные иномарки. И даже второклассные. Водители этих дорогих машин равнодушно, но иногда и снисходительно, поглядывали на Овсова. Последнего это не смущало, ведь на фоне японо-европейской заносчивости его Жигули выглядели настоящим раритетом. С впечатляющей скоростью.
Лёгкая прозрачная зелень скрывала дорожные повороты и копошащихся в ней воробьёв. Иногда серые комочки срывались с веток и бесшумно проносились перед лобовыми стёклами рейсовых автобусов. Утреннее солнце блестело на крышах нескончаемого металлического потока. Светофоры по очереди устраивали соревнования на самый долгий красный свет.
Овсов повернул направо и поехал медленнее. Он приоткрыл окно, свежий воздух ворвался в машину. По обе стороны располагался городской парк. Невысокие деревья сочного коричневого цвета росли в шахматном порядке, на четыре пятых имели голый ствол и очень насыщенную плоскую крону. Сорт что ли такой, подумал Овсов, ведь не могут же они каждый день обрезать ветки на стволах. Обрезальщик должен быть высоким. Или стремянку таскать повсюду за собой. Даже один раз в неделю, пусть не ко всем, а к одной трети деревьев. Даже вдвоём. Это не просто накладно, это же каким терпением надо обладать, чтобы по всему парку ходить с лестницей, залезать на неё, что-то обстригать, переносить к следующему дереву, снова залезать, спускаться, и дальше, и дальше…
Чугунные скамейки блестели чёрными глянцевыми изгибами и безмолвно смотрели на бегающих между ними сизых голубей. Старичок в тёмном пальто крошил из пакета кусочки белого хлеба на тротуар и кидал в сторону, воробьям. Последние не решались смешиваться на мокром асфальте с более крупными голубями и перебирали лапками по грязно-серой земле, ближе к деревьям. Возмущённо-голодное чириканье с порывом ветра донеслось и до Жигулей.
Спустя тридцать минут Овсов подъехал к четырёхэтажному
