я помнил один подслушанный разговор, где-то в середине села живет мужичок – дядько Бушан, который каждое утро на станцию сына возит на работу. Думаю, как раз с ним-то и доберусь до станции.
Сама дорога на телеге и четвероногом одре, который с виду еле передвигал ноги, заняла около часа. И как говорил сам дядько Бушан, еще крепкий старик разбойного вида: «Это моя кормилица исчо спит. А вот если бы в обед или вечор поехали, то и за половину часа на месте были…»
И вот лес расступился, и показалось одноэтажное здание станции, с двух сторон оседлавшее железную дорогу, на которой уже стоял поезд.
«Вот же старый пень! Из-за его шуток и прибауток едва не опоздали на московский». Я шустро спрыгнул на деревянный настил и побежал к поезду. «Вот же монстр! Я раньше и не думал, что он такой здоровый!» Паровоз, плюющийся перегретым паром и черными клубами дыма, выглядел настоящим гигантским драконом, который с высоты своего роста с презрением смотрел на крошечных людишек. «К такому и подходить страшно!» Постояв несколько секунд и полюбовавшись такой мощью железного монстра, я быстро юркнул внутрь пульмановского вагона.
– Митька, ты, что ли? – внутри я вдруг оказался нос к носу с высоким мощным мужчиной со здоровенными усищами. – В город, смотрю, собрался… Баба Маша как? В порядке? Ворчит помаленьку? А ты, смотрю, все так и молчишь…
Видимо, мужчина хорошо знал и меня, и бабулю мою, поэтому мне оставалось всего лишь мычать в нужных местах и делать жалостливое выражение лица.
– Давай-ка в первое купе иди и сиди там как мышка. А я вам потом чайку с пиленым сахарком принесу… И не шуми. Слышишь, Митька? У меня в вагоне тут московские генералы в купе. Всю ночь гудели, а сейчас почивать изволят, – с усмешкой негромко добавил проводник. – Давай иди. А я пойду пройдусь, пошукаю, все ли в порядке…
Направленный толчком руки в сторону купе, я довольно быстро оказался на месте, которое практически не отличалось от недавнего. Здесь также была немного обшарпанная кожаная обшивка на сидениях, когда-то роскошное полированное дерево на стенах, сейчас уже порядком затертое и в сколах.
Словом, на эти остатки былого великолепия можно было любоваться и дальше, но сейчас… я не имел права терять ни единой минуты.
«Значит, у меня где-то два часа чистого времени, чтобы подобраться к Жукову и поговорить с ним. Вопрос: как это сделать? – я осторожно подошел к высокой двери купе, на которой было прикреплено большое зеркало, и медленно приоткрыл дверь. – Вроде тихо… – так же осторожно я и закрыл дверь. – Походу, действительно все дрыхнут… Рано или поздно они все равно встанут. Раз в моем времени у него на вокзале в Вязьме часы тиснули, значит, скоро наш генерал должен встать. А потом… – тут я хитро улыбнулся, ибо пришедшая в голову мысль показалась мне довольно смешной. – Потом ему определенно придется посетить гальюн или как он здесь называется? Вот там-то с ним и поговорим».
Я
