в Донецкой степи! Она, конечно, не ровная, как столешница. Скорее, волнообразная. Курганы ещё иногда попадаются. Возможно, под ними спят скифские воины. Иногда археологи находят рядом с останками – не золото, нет, мечи, наконечники стрел. Посуду. Бусы. Под Макеевкой даже обнаружили могилу жрицы – или ведуньи? У неё было бронзовое полированное зеркало. Огромная по тем временам редкость. Наверное, хозяйка предсказывала будущее. Что видела она в том зеркале, что могла предугадать?
Вряд ли это были наши предки. Племена кочевые, прошли и ушли. Но, может быть, они всё же считали своими земли, по которым кочевали?
А Саур-Могила гордо возвышается над равниной. Она здесь – царица. Ключ от Донбасса.
И хоть основной обелиск мемориального комплекса отливали в Киеве, по проекту киевских же архитекторов, пилоны и горельефы, изображающие реальных героев – артиллеристов, пехотинцев, танкистов, изготовили всё же здесь, на родине. На Макеевском трубно-механическом заводе. Из железобетона и гранита. Значит – тоже огнеупорные!
И лежат под мемориалом две сотни неизвестных воинов. Прорвавшие оборону Миус-фронта и овладевшие высотой. Положившие начало освобождению Донбасса. Сто тридцать два были захоронены после войны. Останки ещё восьмидесяти найдут уже после разрушения комплекса.
– Мы встанем, – отвечали они. – Встанем снова. Насмерть. А как иначе?
– И мы встанем, – раздались другие голоса. И ещё… и ещё…
– А про нас забыли?
Это услышали про беду воины, павшие в битве на Калке. И пришли из дальней тьмы.
– А мене чи візьмете? Чи прокленете?
– А это кто ещё?
– Та Сава ж я, казак, тезка Могили нашої. А це брат мій, Леонтій. Ми звідси татар відганяли! А тепер…
– Что ж, Сава, братья-то твои творят? Казаки запорожские?
– Та які ж то запорожці, тьху на них! Коли ж то запорожці на своїх йшли?
С каким восторгом читали мы когда-то про подвиги казаков! И гордились братством украинского и российского казачества.
Оказалось, мы – небратья. А когда-то на тот же мемориал вместе и средства собирали, и проектировали его.
Ну, если уж и Сава…
Да и не только Сава. В темноте замелькали уж вовсе немыслимые тени.
Скифы! Скифы всё же пришли! И ведунья стоит впереди всех, с зеркалом в руках. Наша ведь, макеевская.
– Мы в убежище пошли! – кричал в это время Его сын сестре по телефону. – Гладковку бомбят!
Из трубки выло и грохотало.
– Ой, Сашенька, иди скорее!
В те дни серьёзно пострадает Краеведческий музей. Обрушится крыша левого крыла, повредив чучело мамонта. Погибнут многие экспонаты. Чудом выживет Рыжий – кот, общий любимец, и с тех пор будет носить под шкурой осколки, которые ветеринары побоятся удалять.
Кота-то за что? Сепаратист?
И хотя переходила высота несколько раз из рук в руки, но ополченцы пошли вперёд. И закрепились окончательно.
