вскочить и броситься наутек, но обнаружила, что не могу сдвинуться с места. Ноги мои, измученные сегодня как никогда, отказались повиноваться.
– Меня парализовало… наверное, – пожаловалась я. – Это от холодной воды, как ты думаешь?
– Это тебе божеское наказание! Ну вот от кого, скажи, пожалуйста, ты так бежала?!
– От этого… мужчины с ножом.
– Ври больше! Здесь никого нет! Еще скажешь, что он хотел тебя зарезать, да?
– Нет. Он хотел ножом открыть рот у трупа. Я потеряла корзинку. Вернее, я ее не потеряла, я ее запрятала, а мужчину стошнило, когда я сказала – рыбное масло…
– Что еще за гадость? – скривилась девчонка, встав в воде и отжимая подол платья.
Она достаточно ловко поднялась вверх по скользкой глине, расставляя ступни в стороны, как это делают лыжники при подъеме. Я сидела в воде и смотрела, как глина выдавливается сквозь ее длинные пальцы ног коричневыми слизняками. Я решила тоже разуться – заодно и сандалии вымою!
Девчонка присела у сетки с металлическим кругом, который она, вероятно, и называла сотком. Потом прошлась на четвереньках, разглядывая что-то в траве.
– Четверо живы! – доложила она. Присела, покачиваясь и обхватив коленки руками. Наблюдать, как я полощу сандалии.
– Это все равно что селедочное масло, – сказала я, надеясь достигнуть хоть какого-то понимания и получить ее протянутую руку помощи. Без помощи мне из этой скользкой глины не вылезти. – Селедки не было. Мама сварила соленую горбушу, а потом мы добавили икры. Селедочным маслом это уже не назовешь. Это гораздо вкусней. Вот я и назвала масло – рыбным. А его от этого стошнило прямо на мои сандалии.
– Кого стошнило? Убийцу?
– Он не убийца. Наверное… Он предложил мне выйти за него замуж.
– Да ну?! – насмешливо хмыкнула девчонка и покачалась. – И ты согласилась?
– Я пока не могу. Я несовершеннолетняя. И школу закончить надо.
– Скажите, пожалуйста, какой прагматизм! – продолжала насмехаться девчонка. – А у тебя, кроме масла, случайно пирожков еще не было?
Я поправила на голове чудом уцелевшую во время моего пробега красную шапочку, но обижаться сил уже не было. Я только кивнула:
– С яблоками.
Это произвело мгновенное действие. Девчонка вскочила, скользя спустилась вниз и протянула мне руку с ужасно серьезным выражением лица. Когда она вытащила меня наверх, я потрясла рукой, надеясь, что плечевого вывиха не будет, и спросила:
– Что такое прагматизм?
– Как тебя зовут? – вместо ответа спросила девчонка.
Всегда, когда мне задают такой вопрос, я задумываюсь. В этот раз я доверилась безоглядно и сразу:
– Нефила.
– Агелена! – вдруг обрадовалась девчонка и протянула мне ту же руку, которой она с необычайной силой волокла меня вверх.
– Нет, мама почему-то выбрала имя Нефила, Агелена ей
