ружье, взял оттуда длинный шест и, отталкиваясь им от дна, поплыл к берегу, но, не доплыв метров пять, уткнул нос лодки в камыш, положил шест и вновь взял ружье, направив его на горца.
– Ты кто? – спросил Ахмед.
– А ты кто? – в свою очередь спросил мужчина.
– Я спиросил первый, – опуская винтовку, возразил горец.
– Кравцов Александр, живу я здесь. А ты, я вижу, с гор, чеченец?
– Нохча, с гора, Ахмед Азагоев. Твой казак?
– Нет, я рыбак, охотник, в селе все рыбаки, правда, есть и казаки – от власти бежали, у них красные казаки всех мужчин вырубили, – рассказывал мужчина. На вид ему было лет двадцать, одет тепло – по-зимнему: старая шапка-ушанка, короткий тулуп, теплые ватные брюки, кожаные сапоги, подпоясан патронташем со вставленными желтыми патронами. Азагоев удивленно спросил:
– Казак казака стрелял?
– Что ты хотел, гражданская война, коммунисты натравили, брат на брата пошел, – ответил охотник.
– Как можно брат брата биль? – покачал головой горец.
– Коммунисты, – ответил Александр. – Ладно, подожди, мне надо убитых уток собрать, а то утонут.
Охотник вновь положил на дно ружье, взял шест и поплыл на середину озера. Здесь уже дичь опять садилась на гладь озера. Утки летали прямо над головой, цапли, раскинув огромные крылья, падали в воду, застывали, стоя на одной ноге и высматривая в воде мелкую рыбешку, в камышах слышалась активная возня – там птица устраивала гнезда, готовясь вывести потомство. Селезни красовались перед утками, распрямляя блестящие зеленым крылья, солнце бриллиантами играло на мокрых тушках.
Кравцов быстро собрал убоину, плавающую на поверхности воды, разогнал лодку и с силой загнал ее на берег, выпрыгнув на землю, достал из лодки мешок, быстро стал кидать туда дичь. С одного выстрела он убил около пятнадцати уток.
– Дай утка, – попросил горец.
– А почто сам не настреляешь? – спросил Александр. – Хотя из винтовки особо не настреляешь.
– Моя есть ружье – лодка нет.
– Лодку возьмёшь, когда я охотиться не буду, завтра воскресенье, мы все отдыхаем, можешь охотиться, – разрешил охотник, протягивая горцу двух уток.
– Хорошо, – согласился он, взяв подарок за ноги. – Как зовут село, кто хозяин? Моя здесь хочет жизнь.
– Село называется Бирюзяк, над нами хозяина нет, все решают старики, сейчас я сделаю еще выстрела четыре, загружу лошадь и поеду домой, если хочешь, езжай со мной, – предложил охотник.
Развернувшись, Азагоев пошел назад к месту своей стоянки. Сзади вновь раздался звук выстрела. Сквозь кустарник он вскоре увидел своих овец, все так же щиплющих траву. Собаки же, учуяв человека, вначале вскинулись, но, увидев хозяина, весело замахали хвостами. Патимат сидела на свернутой бурке, вязала спицами из шерстяной пряжи носки, счастливо улыбнулась мужу. Положив уток у ее ног,
