style="font-size:15px;"> – Я уже упомянул уличных разбойников…
– Но ты же бог.
– Как сказать… Был богом.
Перси недоуменно моргнул.
– Был?
– А еще я почти уверен, что за нами следили зловредные духи.
Если бы я не знал, как обожает меня Перси Джексон, наверняка бы подумал, что ему так и хочется дать мне в уже разбитый нос.
– Ладно, – вздохнул он. – Чего уж там – входите.
4
Джексона дом
И без трона златого для гостя
Шутишь, чувак?
И еще одно, чего я тоже никогда не мог понять: как вы, смертные, живете в такой тесноте? Где ваша гордость? Чувство стиля?
В апартаментах Джексона не оказалось ни тронного зала, ни колоннад, ни террас, ни банкетного зала, ни даже термальной купальни. Одна крохотная общая комната с прилепленной к ней кухней и коридорчик, ведущий, по-видимому, в спальни. Помещалась квартира на пятом этаже, и, хотя я не стал придираться к отсутствию лифта, мне все же показалось странным, что в доме нет посадочной площадки для летающих колесниц. Интересно, что они будут делать, когда с визитом пожалуют гости с небес?
За кухонным столом готовила смузи необыкновенно привлекательная смертная женщина лет сорока. В длинных каштановых волосах мелькали редкие седые нити, но выглядела она моложе благодаря ясным глазам, легкой улыбке и летнему платью из «варенки».
При нашем появлении женщина выключила блендер и вышла из-за стола.
– Святая Сивилла! – воскликнул я. – Мадам, что такое с вашим животом!
Женщина остановилась и недоуменно посмотрела на свой невероятно распухший живот.
– Вообще-то я на седьмом месяце беременности.
Я чуть не расплакался от жалости к ней. Носить такой вес противоестественно. Моя сестра, Артемида, имела некоторое отношение к родовспоможению, но сам я всегда предпочитал, чтобы этой областью целительных искусств занимались другие.
– И как только вы это переносите? Моя мать, Лето, перенесла долгую беременность, но потому лишь, что ее прокляла Гера. Вы прокляты?
– Э, Аполлон… – вмешался Перси. – Она не проклята. И… Ты можешь не упоминать Геру?
– Бедная женщина. – Я покачал головой. – Богиня никогда бы не позволила себе такого обременения. Родила бы сразу, как только пожелала.
– Да, должно быть, чудно, – согласилась женщина.
Перси откашлялся.
– Ладно. Мам, это Аполлон и его подруга, Мэг. Ребята, это моя мама.
Мать Джексона улыбнулась и пожала нам руки:
– Зовите меня Салли.
Она прищурилась, рассматривая мой изуродованный нос.
– Господи, это же, наверно, так больно. Что случилось?
Я попытался объяснить, но поперхнулся собственными словами. Я, сладкоречивый бог поэзии, не мог заставить себя описать свой позор этой доброй женщине.
Чем
