не ошиблась – настоящий торт! Украшенный ягодами!
– С днем Тарании Воительницы, кир Алан!
Под восторженные возгласы женщины водрузили поднос на стол.
– Обалдеть! – только и смог произнести Алан. – Райка, дай я тебя расцелую!
– Наливайте вино в кубки! – вскочил на ноги Иверт, весело сверкая глазами. – За моего вождя, за его сыновей и за его женщину!
– За того, кто сумел собрать под своей рукой таких разных людей! – поднялся Учитель, что было для Виктории полной неожиданностью.
– За моего мудрого воспитанника! – пробасил Рэй, взмахнув кубком.
– За моего таинственного соперника, – улыбнулся Алвис.
– За моего мужчину, – шепнула Зира и так лукаво улыбнулась, что у Алана стало тяжело в животе.
– За красавчика Алана! – задорно выкрикнула Мая и тут же получила полный негодования взгляд отца.
«Черт! А ведь приятно!» – подумала Виктория, поднимая кубок.
Разошлись, лишь когда Зира начала засыпать на плече у Алана. Он подхватил ее на руки и отнес в спальню, нежно поцеловав на прощание и оставив на попечение амазонкам, а сам прошел в кабинет, где его ждали друзья.
– Оська, позови наших милых дам и Леонардо, – приняв от Рэя кубок с вином, распорядился Алан, садясь к огню.
Служанка помогла ему переобуться в меховые «чуни» и, спросив, не желает ли хозяин еще чего-либо, тихо удалилась.
– Как же хорошо! Не люблю я эти торжественные ужины, – пожаловался герцог Рэю.
– Строго у вас здесь, – кивнул капитан. – Да что поделать, терпите, кир Алан.
– Терплю. Но так хочется все бросить да уйти морем домой. В Кровь.
– Я тоже скучаю по нашим горам, – медленно произнес Иверт. – Время снега и холодов – печальная пора. Когда мне становится тоскливо, я поднимаюсь на дозорную башню и пою луне песню одинокого тау. И только черное небо, белая пустошь и холодный ветер подпевают мне.
Дарен, приоткрыв рот, слушал горца, Берт прикусывал губу, чтобы не улыбаться, остальные смотрели на Иверта удивленно и недоверчиво. Все молчали, и в повисшей тишине звонкий хлопок прозвучал как выстрел.
– А я всю крепость перевернул в поисках одичавшего животного! Думал, из зверинца кира Маргана сбежал какой загрыз да воет ночами, да так жалобно и с таким надрывом, что хотелось пристрелить зверя, чтоб не мучился!
Иверт покосился на барона Семуха и хрюкнул, но затем не удержался и громко рассмеялся.
– Очень смешно было наблюдать за твоими людьми, когда они вилами протыкали сугробы в поисках зверя, – с хохотом сообщил он.
Барон только головой досадливо покачал.
Распахнулась дверь, и в комнату влетел Леонардо, подталкиваемый Оськой, а следом Хват внес большой поднос, груженный всякой снедью. Из-за его плеча выглядывала пунцовая Светика.
– Мы же только
