честно, ты Пашку боишься? – вдруг догадался Сергей.
Аида только кивнула в ответ.
– Глупенькая, запомни раз и навсегда: я тебя никому не дам в обиду, а тем более своего сына. Никто и никогда не посмеет обидеть вас даже словом, поняла? И ничего не бойся, все будет нормально!
Новость о браке особо никого не обрадовала.
– А жить как будете? – хмуро спросил Арсен – отец Аиды.
– Как? Нормально жить будем. Я сварщиком на заводе работаю. Зарабатываю вроде бы неплохо…
– Нет, он спрашивает, где будете жить? – продублировала Роксана мужа, плохо говорившего по-русски.
Серега замялся:
– Пока еще не решили. Квартиру снимать, наверное, будем.
Большую свадьбу собирать не стали. Перед самой свадьбой Мать Аиды – Роксана, ошпарилась самогонкой. Стала разливать только что согнанную, еще дымящуюся из трехлитрового баллона по бутылкам, а баллон в ее руках ни с того, ни с сего лопнул. Обварила грудь, живот, руки – смотреть страшно, живое мясо! В больницу, конечно, обращаться не стала: начнут опрашивать что, да как, еще в милицию дело передадут. Лечилась дома сама, как могла. Так что, не до свадебной пышности всем было. Непривычно тихо, без танцев и песен отметили в доме родителей Аиды – бывшем бараке, разделенном на квартиры, это событие. Бабка от своего так и не отступилась: не пришла на свадьбу. «Ну, и ладно, обойдусь и без тебя», – злился на нее Сергей.
Цены за наем квартиры подпрыгнули до заоблачных высот. Пришлось Роксане идти на поклон к бабке Лиде – старухе, над которой они взяли опекунство за то, что та подписала свою квартирку на Аидину сестру Нино. Старуха была разобижена на все семейство. Обещали взять к себе, а вместо этого привезли какую-то чужую старуху. Еле уговорили старую Лидуху пустить к себе на постой Аиду с мужем. Целыми днями обиженная старуха ругала Аиду, на чем свет стоит. Все ей было не так, и не эдак. А уж когда своим полузрячим, но цепким глазом заметила, что Аида ждет ребенка, вообще из себя вышла:
– Вы что же, опекунство надо мной взяли, чтобы издеваться? Мне, старой, покой нужен, а твой выродок будет мне тут день и ночь орать? Ну, уж нет, погодите, устрою я вам! – грозила она, потрясая сухонькими кулачками. – Подожгу себя, как твоя свекровка, люди-то догадаются, что это вы меня довели. Не отмоетесь от позора…
– Баб, ну что ты такое говоришь? Ну, не сердись, мы к маме уйдем, когда я рожу, – пыталась образумить Аида старуху.
Серега, стиснув зубы, молчал, но внутри все кипело: «Выродка, говоришь? Ну, я тебе устрою выродка!». Он уже знал, что у него будет сын. В своих мечтах он учил его первым шагам, носил на закорках, играл в футбол, ездил с ним на рыбалку, за грибами. А самое главное – запускал воздушного змея. Змей обязательно будет веселым, радостным, разрисованным ярко и празднично, с длинным хвостом из цветных тряпочек. Такой, чтобы люди, взглянув на небо, ахнули от его красоты.
