ее ногами здесь и сейчас… Стоп! С искрой надежды Найя распахнула дорожную сумку и достала витую веревку – мягкую на ощупь, но очень крепкую. Свернув ее в руке, она направилась к ближайшим периодически встречающимся деревьям, не обращая внимания на жжение в ступнях в надежде, что оно скоро прекратится.
У подножия дерева с толстой рельефной корой она достала из пояса кинжал Гурджина и сделала два быстрых надреза. На землю упали два куска коры, с одной стороны рифленых и грубых, а с другой – гладких, как ее ладонь в детстве. Каждый кусок она обстрогала до размера своей стопы, прижала гладкой стороной к коже и плотно обмотала веревкой.
Стоять было нелегко, но она наловчилась. В конце концов, она отлично держит равновесие. Довольная собой, Найя зашагала дальше… и через несколько шагов обнаружила, что кора выбилась из веревки и выскользнула из-под ног.
Провисшая веревка спуталась так, что ее невозможно было развязать, и Найя задрыгала ногами, куски коры с веревкой сорвались с ноги и исчезли в высокой траве.
– Подумаешь, узлы на веревке! – проворчала она. – И что теперь?
Ответом ей стал нежный ветерок и шелест поля. Некому услышать ее отчаяние. Не было никого, кроме Нича, который зевнул и снова уткнул свою мордочку под крыло. Даже горы взирали с отчужденностью. Учитывая, что у них не было покрытых волдырями стоп, сочувствия от них ждать не приходилось.
Проглотив досаду, Найя ступила в высокую траву, где упали сандалии, и нашла их на кусте. На мгновение она представила себе, как оставит их и вернется домой. Если поспешить, то к рассвету она окажется у Великого Смерта, в большом зале пообедает с родными и поухаживает за раненым отцом, а затем в конце вечера уютно свернется в гамаке. Она позволила себе немного помечтать об этом, плюхнувшись на землю и вынув клинок Гурджина.
– Если я вернусь обратно, то кто пойдет вперед? – спросила она у клинка, отчасти надеясь на то, что он каким-то образом свяжет ее с братом.
Клинок ничего не ответил, только блеснул на солнце – и она все поняла. Поставив сандалии на колени, она вырезала ножом по бокам выемки в толщину бечевки.
Когда все было готово, сандалии уютно ощущались под стопой, а веревки крепко обвивали лодыжки. Найя встала, попрыгала и походила кругами. Даже после легкой пробежки обувь прочно сидела на ногах.
Она посмотрела на юг в сторону Сога и решительно зашагала в другом направлении, шлепая и щелкая по грунту новенькими сандалиями.
– Вас! Тамо, вас!
Услышав звуки, Найя остановилась. Что такое? Определенно слова, но откуда?
Она оглянулась по сторонам, но ничего, кроме травы, не увидела. Вдруг голос снова заговорил, на сей раз она узнала одно слово:
– Вас, гельфлинг!
Трава справа зашуршала, раздвинулась, и оттуда возникло круглое коричневое лицо с большими черными глазами.
Глава
