свою порцию. Она покатала между пальцами усик листовой водоросли и только потом отправила в рот, чтобы ощутить соленый затхлый привкус. Отмечая возрастающий аппетит Тавры, Найя снова улыбнулась. Она заметила, что родители, которые сидели подальше, тоже улыбались, глядя на нее.
– Каковы ваши впечатления о Соге теперь, когда вы не по пояс в его топях? – спросила модра Лаэсид.
– Во время своих путешествий я повидала много разных мест, – ответила Тавра, когда съела большую часть того, что лежало у нее на тарелке, – но это, безусловно, то место, которое сильнее всего отличается от тех краев, откуда я пришла, а они как раз находятся возле океана.
– Могу представить, – хмыкнул Белланджи.
– Я никогда не видела океан, – произнесла Найя.
– Между болотом и морем есть существенная разница. Если встать у болота, то вода и земля – едины. У океана же стоишь на земле у волн, и вода тянется до самого горизонта, сколько взглядом можно охватить.
Найе оказалось трудно представить, как такое возможно. В Соге – куда ни глянь в любом направлении – везде есть что-то вблизи или вдали. Даже ночью на небе сверкали бесчисленные звезды и сияли три белоликие Сестры-Луны. Воображать, будто что-то тянется дальше, чем она способна увидеть, скучно – или, возможно, с содроганием осознала она, невыносимо.
– Кто это вокруг твоей шеи? – спросила Тавра.
Найя опустила взгляд на Нича, который лениво обвился и свисал с ее плеч, как шарф.
– Его зовут Нич. Муски нужны для охоты: подбитая цель падает неизвестно где, а потеря добычи или бола – это большая потеря, – она почесала Нича под подбородком, и он довольно заурчал. – Он еще совсем малыш, с возрастом станет больше. Когда мы с братом были маленькими, мамин угорь был такой большой, что мы на нем вдвоем могли кататься.
Тавра протянула руку, чтобы погладить Нича, но он вздыбил шерсть, растопырил жабры у головы и расправил крылья, чтобы казаться крупнее. Тавра отдернула руку и извинилась. Шикнув на него, Найя пригладила оперение.
– Твой брат… – произнесла вслух Тавра, но так тихо, словно говорила сама с собой. Она показала головой на пустующий стул, который стоял за сестрами Найи, отчаянно выхватывающими вареники с проезжающих мимо тележек с подносами. – Гурджин?
Найя кивнула.
– Его призвали на службу в Замок Кристалла, – произнесла она. При его упоминании вокруг них посреди барабанного боя, галдежа и пиршества возник неуютный пузырь тишины. – Два трайна назад. Прежде он навещал нас, но замок очень далеко, к тому же, полагаю, там все грандиозное и величавое, там ведь живут лорды, поэтому поездки в Заболоченный лес больше не радуют его жабры.
Найя пыталась говорить о брате с гордостью, как и подобает, но вышло вяло. Когда Гурджин нашел время, чтобы навестить их, он без умолку болтал о замке и о мире за пределами Сога. Все происходило исключительно в связи с ним: и изысканные празднества,
