будет присвоен статус разыскиваемого.
Спасибо за внимание!
P.S. проявляйте активность :D»
Очень интересно! Я что-то пропустил? Когда это объявили запретным удалять софт с чужого телефона?! А два трупа в машине на силе человеческого сопротивления пагубно не отразятся, нет? Херня какая-то! Заявляю со всей ответственностью – херня!
Пока я возмущался, с головы до ног засыпаемый ледяным снегопадом, хит-бар выносливости в моем профиле медленно переместился на одну строчку вниз. Его место заняла новая шкала под названием «Репутация». И сейчас ползунок моей репутации дернулся, пополз от нейтрального «0» к отрицательным «-1». В тоже время незеррилм вновь замигал окошком системного сообщения, а я получил уведомление об однопроцентной скидке в магазине «Полярник». Чтобы это не значило. Но больше всего в этой ситуации раздражал тот факт, что как-то скрыть всю эту информацию от общественности я теперь не смогу. Мои заслуги на всеобщем обозрении и любой, кто забьет в поиск порядковый 88488 тут же прочитает всю подноготную.
– Ну и ладно! – фыркнул я, пряча телефон в карман. – Не очень-то и хотелось в эти ваши общины!
Последнее, что оставалось сделать – загуглить номер телефона ближайшего отделения полиции. Сам звонок уже совершался с чужого мобильника и сигнал пошёл только с четвертой попытки – связь сегодня максимально паршивая. Перекрикивая метель, я в двух словах объяснил диспетчеру, что по такой-то улице два трупа в машине и подозрительный тип без сознания. Чужой телефон разбил и кинул в снег, а затем шустро поковылял в магазин. На ходу размышлял, что странная программа впервые затронула тему грядущих событий. Общины, города, сопротивление. Что нас ждет? Крах старой цивилизации и расцвет новой на почве пока ещё неизвестных проблем? Очень может быть. Ну а что касается моей репутации и всех этих угроз не делать противоправных действий – ага, конечно. По закону джунглей выживает сильнейший, и только потом вся эта ваша социализация.
В магазин я просто ввалился, обливаясь потом и не в силах отдышаться. Покряхтел, посипел, изображая старого деда, поднялся. Сказать, что своим появлением я произвел какой-то ажиотаж – неа. Кассирши вовсю обсуждали случившееся ненастье, охали, ахали, качали головой и вели темы из разряда «что же это творится-то!» и «Люб, как домой добираться будем?». Меня, всего в снегу и при смерти, приняли как должное, только проверили, чтобы двери закрыл. Я ещё минуту постоял, кайфуя от теплого помещения и света над головой, после чего двинул к ближайшей кассе. На ходу отметил продавщицу Аллу и дородную крикливую тетку – мать вчерашней молодежи. Школьники стояли там же, краснели и охраняли огромные пакеты с ранее купленными товарами. Очевидно, предпринималась попытка вернуть товар обратно в магазин. Пока тетка трясла чеками и агитировала за советскую власть, Алла сжимала-разжимала кулачок, периодически била кулачком в ладошку и улыбалась. Дамочка просто лучилась счастьем,
