трогали, – ответил Седой.
– Пойдемте, Александр Михайлович.
– Если бы менты не хапали меня периодически, – выходя, усмехнулся Седой, – то забыл бы я, как меня звать-величать. А чего им надо?
– Я узнаю чуть позже, – ответил Берман.
– Надеюсь. Не хотелось бы, чтобы это был донос кого-то из знакомых. Хотя не похоже. Но зачем ментам меня дергать понадобилось? И обыск делали так, для понтов. Странно.
Берелех
– Опачки, – усмехнулся оперативник в штатском, – карабин. Незаконное хранение нарезного огнестрельного оружия. Так что, Волков, похоже, приплыл ты в тихую гавань… – Ну, нож – ладно, а вот карабин…
– Во внутреннем кармане ветровки удостоверение, – проговорил Андрей, – и разрешение.
Оперативник вытащил из кармана охотничий билет с вложенным в него талоном.
– Карабин записан, – сличив с записью в билете номер оружия, кивнул оперативник. – И талон на разрешение по…
– А почему ты молчал? – зло спросил лысый оперативник.
– Думал, вы знаете, – ответил Андрей. – Я сразу, как приехал…
– Уходим, – буркнул старший группы.
– В чем дело? – В комнату вошла Инга.
– Они уже уходят, – улыбнулся Андрей.
– Значит, папа вас нанял, – процедила Инга. – Ну, я ему устрою.
– Да нет, – ответил Волков, – это просто проверка разрешения на нарезное оружие. Сейчас по всей России такое проходит.
– А я уверена, что их прислал отец, – заявила Инга.
– Зачем ты приехала?
– Во-первых, соскучилась. А во-вторых, мне позвонили и сказали, что тебя забрала милиция.
– Инга, я уже говорил – тебе нет места в моей жизни. Друзьями быть не получается, а быть твоим мужчиной не хочу. Ты красивая, умная, но мне ты не нужна. Я тебе не раз говорил об этом. Уходи и больше не приходи.
– Я же не тащу тебя в постель и не заставляю на мне жениться. Мне просто интересно с тобой, и все. Не прогоняй меня, пожалуйста. Постарайся понять. Ты один видишь во мне просто человека, а не дочь Марова. Я хочу стать твоим другом. Соблазнять не буду, просто стану встречать тебя из твоей тайги, и все. И никому ничего о тебе говорить не буду. Знаешь, Волчара, я избалованная девочка, но умею ждать. И обещаю к тебе не приставать. Просто иногда мы будем ходить с тобой…
– Инга, – вздохнул Андрей. – Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. И тебе уже не семнадцать…
– Я помню, что мне тридцать три. Но попробуй меня понять. Мне очень одиноко, те, кто ищет моей дружбы или благосклонности, стремятся таким образом приблизиться к моему отцу, чье прозвище – Петр Великий.
– Знаю. И не понимаю – зачем, на кой я тебе? Ну, нечаянно спас тебя, и что? Да, я мужик и иногда хочется женщины, тогда я плачу проституткам. Пойми меня правильно. Один раз в жизни я говорил «люблю», но больше этого делать не собираюсь. Меня устраивает моя жизнь, в ней нет места женщине.
– Что же тебе сделала какая-то
