вопросы, Марат подбрасывал новые загадки? Увы, времени на решение не осталось. «Ауди» заезжала во двор.
Арсений Михайлович не спал, Аида определила это, увидев свет в окне гостиной. Из неё удобнее всего было наблюдать за воротами. Едва прибывшие выбрались из машины, Ламов вышел на крыльцо. Он смерил нового работника недовольным взглядом и строго посмотрел на дочь:
– Что это за краски-шоу?
– А… – Аида тряхнула бирюзовыми локонами. – Решила сменить имидж. И Марата подбила.
Арсений Михайлович шумно выдохнул и спросил:
– Не слишком ли ты задержалась? Очень поздно. После болезни не стоило так напрягаться.
– Не волнуйся, пап, я чудесно себя чувствую! Мы шикарно повеселились!
Она поднялась по ступеням и поцеловала отцовскую щёку. Марат шёл следом, как паж за принцессой. Арсений Михайлович обнял Аиду, тронул губами её висок и хмуро взглянул на Марата:
– Собираешься с нами ужинать?
Парень замер, остановившись на предпоследней ступеньке.
– Нет. Я не голоден.
– В любом случае, – Ламов продолжал хмуриться, – тебе будут приносить еду. Не стоит лишний раз заходить в дом. У нас это не принято.
– Я понял, – Марат спустился спиной вперёд, театрально поклонился и, не прощаясь, направился к гостевому домику.
– Зачем ты так, пап? – с укором спросила Аида, когда Ламовы в обнимку шли через холл. – Марат здорово меня поддержал. Мы даже танго танцевали. Все просто отпали, как у нас классно получилось. – Она отстранилась от отца и, уперев одну руку в бок, а другую подняв над головой, начала танцевать, напевая, чтобы задать ритм: там-пам-пам-пам, та-да-да та-да та-да, там-пам-пам-пам…
Лицо Арсения Михайловича разгладилось, он наблюдал за дочерью с улыбкой и даже стал притоптывать в такт. Двигалась Аида на удивление непринуждённо, словно танец для неё был таким же естественным состоянием, как обычная ходьба. Она разрумянилась и чувствовала себя необыкновенно лёгкой. Отец залюбовался. Кружась, притоптывая, изгибаясь и совершая руками манящие движения, девушка двигалась в столовую. Они уселись. Аида сдула со лба упавшую прядь и оперлась локтями на стол.
– Чаю? – спросил отец. – Только что заварил.
– Давай!
Она наблюдала за тем, как он разливает чай, расставляет чашки, достаёт из буфета яблочную пастилу, приготовленную тётей Лизой, и размышляла, стоит ли рассказать о разговоре с Маратом. Уж больно парень заинтриговал байками об идеальном теле. Что же с ним сотворили такое? Арсений Михайлович, угадав её мысли, заговорил сам:
– Ты не особенно доверяй этому проходимцу.
– Кому? – спросила Аида, поднося чашку к губам.
– Охраннику твоему. Мутный тип.
Аида обожгла губу, со стуком поставила чашку на блюдце, провела языком по обожжённому месту и с ехидцей спросила:
– Зачем же ты нанял мутного типа?
– Мне его навязали.
Ламов покручивал свою чашку по блюдцу, раздавался тихий
