Потерянный рай. Джон Мильтон

      Тот мир, где все живое умирает,

      Лишь смерть живет и где, извращена,

      Природа лишь чудовищ порождает —

      Одних лишь чудищ страшных, безобразных,

      Невыразимо гнусных – хуже всех,

      Что сочинили сказки или ужас

      Когда-либо внушил воображенью, —

      Горгон и Гидр[51] и яростных Химер[52].

      Меж тем, противник и людей и Бога,

      Летел на быстрых крыльях Сатана,

      Воспламененный мыслями о цели

      Своей высокой; к Адовым вратам

      Он направлял полет свой одинокий.

      То вправо уклонялся он, то влево,

      То, крылья распластав, летел внизу,

      То ввысь взвивался к пламенному своду.

      Как издали, как будто в облаках

      Повисший, флот виднеется, плывущий

      На парусах от берегов Бенгальских

      При ветре равноденствия попутном

      Иль с островов Терната и Тидора[53],

      Откуда много пряностей везут

      Купцы; как держат путь они торговый

      Чрез море Эфиопское до Капской

      Страны и ночью к полюсу стремятся —

      Таким, паря вдали, казался Враг.

      И вот уж стены Ада показались —

      Высокая – до самой крыши страшной;

      Втройне тройные были в них врата —

      Три медных, три железных, три алмазных

      Объятых вкруг огнем, который их,

      Однако, не сжигает. Пред вратами

      С той и другой сидело стороны

      По страшному чудовищу; до чресл

      Одно из чудищ женщиной казалось,

      Притом красивой, – остальное ж тело

      Громадное покрыто чешуей,

      В извивах, как змея, тянулось, жало

      Смертельное неся; вокруг нее

      Псов адских стая, лая непрерывно,

      Кружилась, страшно разевая пасти,

      Как Церберы[54], творя ужасный шум;

      Порою же они по произволу

      Иль если им мешало что-нибудь,

      К ней заползали в чрево, там скрываясь,

      И продолжали лаять там и выть,

      Хотя незримы; далеко не столько

      Ужасны были псы свирепой Сциллы[55],

      Купавшейся в том море, что проходит

      Проливом меж Калабрией и берегом

      Тринакрии[56] охрипшим; лучше их

      Те псы, что мчатся за ночной колдуньей,

      Когда она, по тайному призыву,

      По воздуху летит, куда ее

      Влечет приятный запах детской крови,

      Чтоб с ведьмами лапландскими плясать,

      Заклятьем ясный месяц помрачая.

      Другой ужасный образ – если можно

      Такое слово применить к тому,

      Что не имеет образа, в чем трудно

      Иль невозможно члены различить,

      Ни рук, ни ног не видно и все тело

      Какой-то тенью кажется неясной, —

      Сидел недвижно, сумрачный как ночь,

      Ужасен и свиреп, как десять Фурий,

      И грозный, как сам Ад, вооружен

      Огромным дротом. То, что головою

      Казалось в нем, венчалося подобьем

      Короны

Скачать книгу