зкий рассказ! Имей совесть! – пишет мне в чате читательница. – Не позорь Грузию». – «Во-первых, решение о публикации принимает редактор, а во‐вторых, все описанное – чистая правда». – «Тебе что, больше всех надо? Что скажут русские, когда такое прочтут. У нас и так прерваны дипломатические отношения. А вдруг из-за тебя война начнется? Я тебя предупредила! О Грузии надо писать либо хорошее и культурное, либо ничего». – «Но Грузия пока еще не покойник». – «Не дождетесь!»
И на экране появляется разъяренный смайлик.
– Слушай, как ты можешь писать такое о священнике? Из-за тебя люди будут плохо думать о всей Церкви, – возмущается наш прихожанин. – Пиши лучше о птичках или природе, чтоб никого не обидеть.
– Но я не Есенин и не Пришвин.
– Надо учиться у великих. И вообще, «жена в храме да молчит».
– Но я не в храме.
– Не занимайся демагогией. Святые отцы говорят: «Благоразумное молчание – золото».
– Спасибо, я исправлюсь…
Часть первая
Из цикла «Рассказы про Варвару»
В автобусе
Был час пик, и потому в автобус набились, как сельди в бочке. Варвара, зажатая в проходе, пробиралась к дверям. Полезла в карман за лапатником1 и – о ужас! – его нету. Денег в нем было пять лар, на это еще можно было плюнуть. Но там лежала очень ценная вещь – иконочка Божией Матери «Всецарица». Отец Вячеслав из храма Александра Невского2 подарил ее в тот последний визит к нему, незадолго до смерти. Только и сказал:
– Ты ведь по ночам ходишь. Пусть Матерь Божия тебя хранит.
И откуда только узнал дорогой батюшка про ее, Варварины, ночные походы? Ему неуемная трещотка такие мелочи не рассказывала.
Это было еще в 1998 году, при Шеварднадзе. Варвара очень дорожила памятным подарком, не расставалась с иконой, прикладывалась к ней время от времени – и вот на тебе, посеяла-таки.
Варвара резко повернулась и заметила: за ней какой-то парень трется, подозрительный. «Он и потянул!» – мелькнуло в голове.
– Эй, давай мой кошелек! – заорала Варвара и вцепилась в руку парня этакой разъяренной бульдожкой. Причем самой страшно: вдруг на профессионала-карманника нарвалась, а он и бритвой полоснуть может.
– Гижиа3! – отбивался парень.
– Там икона!!!!
Подозреваемый вдруг поменялся в лице, сунул Варваре ее бумажник, словно он обжег ему руку, извинился и выскочил в открывшиеся двери.
Варвара так и онемела. Не ждала ни от карманника такой реакции, ни от себя, трусихи, такой смелости.
Может, это и есть – грудью на амбразуру, защищая святое?..
Освященное яйцо
…Разговляться на Пасху 1998 года у Елены собралось неожиданно много народа. Молчун Семен, завязавший криминал Гоча с семьей, беспоместная княгиня Нино со чадом, хранительница общих денег Элисо и Варвара собственной персоной.
Сели за стол, на котором высились центральные символы праздника: двухкилограммовые куличи, сыр из козьего молока и, конечно, крашеные яйца – частично от Елениных кур, частично принесенные из города.
Среди разговоров и тостов хозяйка подкинула собравшимся такую идею.
– Давайте прошлогоднее освященное яйцо разрежем и попробуем. Оно должно быть съедобное.
– Да что от того годичного яйца осталось? Пыль одна, наверное, – фыркнула Варвара.
Остальные присутствующие как-то замялись. Догма догмой, а законы естества никто не отменял.
– Вот сейчас и посмотрим, – Елена тут же достала из святого угла слегка запыленную куриную «визитку».
Вся честная компания сгрудилась и стала внимательно наблюдать за процессом удаления скорлупы.
Яйцо разрезали по числу присутствующих на части.
– Вот попробуйте! – Елена раздала всем по кусочку. – Ну. Христос воскресе!
– Воистину воскресе! – ответили гости на автопилоте, опасливо поглядывая на предложенное угощение.
– А мы, того, не траванемся? – забеспокоилась Варвара.
– Нет, – и хозяйка отправила в рот свою мизерную порцию. Гости последовали ее примеру.
Годичное освященное яйцо и на вкус оказалось свежайшим.
Королевский дог
Шли как-то Елена
Кошелек
Впоследствии архимандрит Варсонофий (Величко).
Сумасшедшая (
