благодатной, утешающей красоте.
Когда я вернулся в дом, стол уже был накрыт. Сотворив молитву, мы приступили к трапезе. По одну сторону стола расположились мы, а по другую, напротив, – девушки. Одна из них – Вика – говорила без умолку, другая – Елена – сидела, склонив голову, прямо передо мной и все больше молчала. Я испытывал какое-то необыкновенное, странное чувство по отношению к этой девушке. В этом чувстве не было ничего не только плотского, но даже, я осмеливаюсь утверждать, и душевного. Это было мирное, покойное чувство определенности. Как будто передо мной сижу… я сам, и это было и будет всегда, так что не имеет смысла ни удивляться, ни говорить об этом. Сейчас я понимаю, что тогда за столом я, сам того не осознавая, спокойно и прямо смотрел в глаза вечности и того, что люди называют судьбой.
После трапезы девушки сразу засобирались в обратный путь, и ребята отправились их провожать до остановки автобуса, а я остался убирать со стола и мыть посуду.
Возвратившись, друзья мои устроили бурные дебаты, из которых я понял, что всем решительно понравилась Вика. «Но при чем же здесь Вика?» – думал я с изумлением, как будто только сейчас заметил, что девушек было две. И что значит «понравилась»? Я не испытывал ничего похожего и тем не менее все было просто и ясно как день, и эта ясность позволила мне сказать через два месяца Лене: «Если у меня когда-нибудь будет жена, то это будешь ты!»
Но возвращусь в монастырь.
Настоятелем Успенского скита первоначально был назначен отец Нифонт. Впоследствии из-за этого назначения ему много пришлось пострадать и, кажется, даже побывать под запретом. Причина этих «гонений» кроется вот в чем. Отец Нифонт был монахом в миру. Тщедушный, субтильного телосложения, он тем не менее отличался твердостью убеждений, которые сложились в нем, несомненно, под влиянием духовного отца, схиархимандрита Зосимы (Сокура). Отец Нифонт – сам человек целомудренный и обязательный – всячески уклонялся от возложенного на него игуменства, прежде всего потому, что монастырь (а тем паче современный, находящийся на перекрестке множества интересов) не вправе даже именоваться монастырем, если он лишен серьезного духовного окормления. Проще говоря, монастырь, по словам отца Нифонта, начинается с опытного духовника и не иначе. Возложить же ответственность за наше духовное воспитание на себя отец Нифонт благоразумно отказывался. Ему самому на тот момент не исполнилось еще и тридцати лет. Все это привело к тому, что, в конце концов, когда в монастыре начались и были пресечены дисциплинарные беспорядки, отец Нифонт, по существу, не имевший к ним никакого отношения, должен был один за всех понести наказание.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно
