естествоиспытатель посетил эти места в XIX веке. Придирчиво изучил долину и, вернувшись в столицы, доложил по инстанциям. В 1808, високосном году здесь появился форт Строгий, а командированный из Петербурга сухонький геодезист Ерофеев отметил его у себя в межевом атласе точкой.
Со временем на холмах вырос Покровский монастырь, что стало поводом дать поселению более жизнерадостное название – Святоград. Из Петербурга снова приезжал все такой же субтильный геодезист Ерофеев и опять что-то у себя черкал. Одно жаль: просуществовал монастырь ровно до того дня, как в городок пришли большевики. Они решили вопрос без затей: монахов собрали во дворе обители и расстреляли, саму обитель взорвали, а город, заменив всего одну букву, переименовали в Светоград, намекая на зарю новой жизни. Старую букву вернули уже после развала СССР. Разумеется, имея в виду возвращение к поруганным святыням.
Авдеев сел в машину. Включил радио:
Над следовой полосой, сшибая шляпы с голов,
летит шальная ворона.
Встает похмельный Харон, трясет седой головой,
вершится круговорот.
Харон пугает ворон, потом в отместку за то вороны
будят Харона,
Идут круги от весла, и так до самых ворот,
до самых райских ворот…22
Петр переключил канал, медленно отъехал от редакции, выбрался на проспект. Скрючившись в своем чернющем пальто, на остановке мерз Христофоридис.
– Брат ты мой! Как удачно! – расцеловал он Петра, оказавшись на переднем сиденье. Писатель чувствовал неуместность этого приветственного челомканья: оно казалось ему театральным. – Ты домой? В «Поп-корн» меня по пути не закинешь? Хочу девчонкам своим мультики какие-нибудь приличные купить.
Петр вынул мобильник, набрал номер. Подождал, сказал ласково: «Римма, у меня немножко изменились планы: подойди к “Поп-корну”». И объяснил другу:
– Девочке до зарплаты не хватает, хочу помочь.
В оформленной под ретро витрине «Поп-корна» пижонили лаком дубовых ящиков ламповые приемники, задирали хромированные носы довоенные микрофоны; овальным ночным озером с лунной дорожкой поблескивала вращающаяся на проигрывателе пластинка; маленький кинескопный телевизор с рогатой антенной глядел из угла инопланетным жуком.
Снующие у дверей люди не давали морозцу прихватить грязную жижу под ногами.
– Римма, это – мой старинный друг Эсхил, выдающийся русский актер и эпохальный режиссер! – наигранно отрекомендовал Христофоридиса Петр.
– Отомстил, отомстил, – польщенно забасил Христофоридис.
– А это, Эс, моя… э-э… приятельница Римма.
Молодая женщина
Из песни автора-исполнителя О. Медведева.
