было наркоманов с Ивантеевки.
Только на первом курсе у нас посадили трёх человек за героин. Постоянно были драки.
На выходе из ПТУ процветало каждодневное обувалово.
– Деньги есть? А если найду?
Кого-то постоянно избивали, некоторых сажали за это. Однажды наблюдал, как один отморозок урной по голове загасил моего одногруппника с дурацким именем Рудольф.
Некоторые истории поражали. Стояло время, когда были очень популярны кожаные куртки с меховым воротником, их еще называли «пилот». Они были довольно дорогие – всего штук восемь на всю путягу. Миша из нашей группы дежурил по раздевалке. Наркоман с Болшево, а с ним ещё пять человек подошли к Мише:
– Давай нам все «пилоты» из раздевалки!
Он им:
– Вы чего? Так нельзя!
Они его избили, сняли с него золотую цепочку, забрали шесть «пилотов» из раздевалки, погрузили в «шестёрку» и уехали. Естественно, всех посадили. Это героин…
Мне в первый день сломали нос – в Боткинскую больницу привезли с мощным сотрясением мозга. Я тогда ещё болел за «Динамо».
Вышло это так. 1 сентября. Я прихожу. На третьем этаже была планёрка перед началом учёбы. Все группы строились, что-то объявляли: всякое фуфло. Стою в кепке «Динамо». Смотрю, напротив меня три третьекурсника. Один из них – Т. из Гладиаторов. Все в бомберах, «гриндарах», в красно-белых розетках-хулиганках. Мясник смотрит на меня и показывает характерный жест рукой по горлу. Я сразу почуял неладное, стало стремно.
Первый урок в моей группе был на третьем этаже. Все друг с другом не знакомы… отсидели урок, перемена… все начинают расходиться.
В класс заходит какая-то девка и обращается ко мне:
– Эй ты, в кепке! Да, да, ты! К тебе поговорить пришли!
Я выхожу – меня уже ждут. Стоят человек семь с характерными рожами. Говорят мне:
– Ну чего, пойдём, мусор!
– Куда?
– Сейчас покажем.
Здание путяги было четырёхэтажным. Если идти вверх по лестнице, можно было подняться на площадку перед выходом на крышу, пройдя четвёртый этаж. Меня привели в этот закуток – дальше всё развивалось стремительно.
Почти сразу последовал мощный удар в щщи – я упал, и меня начали топтать ногами. Я схватился за кепку и зажал её под себя под градом ударов – вырвать её из рук им так и не удалось.
Пришёл в себя, спускаюсь. Меня мутит, нос лежит на боку, кровища хлещет без остановки. Вызывают скорую, меня везут в Боткинскую больницу. Там мне вправили нос.
Помню, надо мной склонился врач и ласково сказал:
– А чего ты хочешь, парень? Красота требует жертв!
Было больно. Сначала он делал что-то с носом руками, потом в ход пошли металлические спицы. Через день меня выписали домой с сотрясением мозга – побыл на больничном.
Иду опять в путягу, а там ко мне пришли из отделения милиции. Я был несовершеннолетний, 14 лет.
